— Интересное замечание, — задумался эльф. — Лайра, насколько вы сведущи в магии?
В глазах Иины промелькнул испуг, который она почти мгновенно скрыла за наигранной уверенностью.
Я мог промолчать, позволить ей выпутываться самой, выслушая новую сказку, ведь магия ей не знакома. Но ответил за нее, в надежде что она смягчится и забудет о шептуне.
— Светлая магия работает с сутью матери, — я сложил руки на груди. — душой, которая подобна кристально чистой воде. Темная же с ее осязаемой частью, телом, и похожа на ловлю рыбы в мути.
— Напоминает живую и мертвую воду, — задумчиво пробормотала Иина.
Я пожал плечами, она ухватила самую суть.
— Именно поэтому Светлые боги заботятся о душах, а Темные играют на плотских желаниях. Серый — либо имел бы слишком много власти, влияя и на то и на другое. Либо слишком мало, не в состоянии справится ни с чем.
Пелагий потянулся за свитком.
— Согласен с Арвеном. Такого бога сложно было бы забыть просто так.
Иина остановила его.
— Погодите. Лейр, а это тоже боги? — ее палец уткнулся в конец разветвленного списка.
— О, это полубоги, дети союзов богов и людей.
Не отрывая взгляда от имен, она произнесла:
— Смотрю, ваши боги были довольно щедры на свою любовь.
— И не только они, — промурлыкал Пелагий и провел пальцем по ее руке, заставив меня сжать зубы. Она отстранилась, сделав вид что не поняла намека, не спеша свернула свиток, а затем протянула его эльфу. Тот, изображая разочарованность притворно вздохнул, и принял свиток.
— Пожалуй, я оставлю вас. Негоже держать гостей голодными.
В дверях он обернулся и кивком головы указал на Иину.
Она стояла спиной ко мне, опираясь руками на столешницу. Затем резко повернулась, прислонилась к ней и, скрестив на груди руки, сурово посмотрела на меня.
— Значит шептун? На Ррр?
Я не стал отпираться.
— За тебя он не цеплялся.
— А что? — ехидно спросила она. — Великий черный маг боялся упустить свою добычу? Так нацепил бы на меня ошейник! — почти выкрикнула она, но неожиданно успокоилась и обожгла холодным взглядом. — Или сам забыл, как сидеть на поводке?
От ее слов я вновь почувствовал тяжесть айхрана на горле.
Нет. Не забыл. И никому бы не позволил сделать это с ней. Именно поэтому не жалел о своем поступке.
— Уж лучше это буду я, чем кто-то другой.
— Даже так? И почему же? — она сжала губы. В ее глазах промелькнули молнии.
Я смотрел в лицо Иины и, казалось, физически ощущал кипящую в ней злость. В моей груди появилось какое-то странное тягучее чувство, будто воздух вокруг меня стал вязким, и каждый вдох давался с трудом.
Почему?
Потому что хотел защитить ее. Потому что при мысли, что она будет принадлежать другому, в груди разливалась ядовитая желчь. Потому что ее запах будоражит воображение, а образ приходит во снах.
Потому что она моя.
Мое сердце забилось чаще. Словно оно давно было готово к вынесенному приговору и лишь выжидало, когда я сам осознаю его. Вскипевшая кровь пронзила вены, поднимая волну жара. Сделав глубокий вдох, я попытался унять ее бег. Но тщетно.
Видимо, она что-то заметила на моем лице, потому что Иина вздрогнула. Я сделал шаг, прижав ее к краю стола. Не имея возможности уйти, она лишь отстранилась, вцепившись в край столешницы ладонями.
В ее глазах промелькнуло недоумение. Я прикоснулся рукой к ее щеке, очертил пальцем контур губ, ощущая их мягкость. А затем накрыл ее ладони своими ладонями и склонился над ней.
— Может, я начинаю влюбляться в тебя? — прошептал вкрадчиво, вглядываясь в темный провал ее глаз.
Я почувствовал, как она сильнее сжала стол. В расширенных зрачках Иины возникло сомнение, словно я предложил ей бокал отравленного вина. Она пренебрежительно фыркнула.
Чувства в моей груди сжались в точку и горечью впитались в кровь. Арлазгурн возьми! С чего я вообще решил, что навеянное марево может стать реальностью?
Жалея о сказанном, я освободил ее руки. Сдерживая злость на себя, холодно обронил, продолжая наблюдать за ней:
— Разве не это сказал Лунг?
В груди теплилась надежда, что я ошибаюсь, и у меня есть шанс. Но ее разбил сухой голос Иины.
— Он был гораздо честнее.
Я сжал кулаки, выпрямился и отступил от нее, предоставляя свободу. Бессилие прорвалось в мой голос сталью.
— Возможно, не стоило возвращаться?
Она выпрямила спину и небрежно бросила, пожимая плечами:
— Возможно. Пожалуй, я приму его предложение, как только мы освободим Ррр.
Я едва удержался, чтобы не ответить ей колкостью. Вместо этого спокойно произнес: