Из зарослей на всем скаку вырвался какой-то всадник, резко осадил коня за шаг от Нигматуллы-хана, так, что тот даже отшатнулся, и что-то тихо сказал ему. Нигматулла-хан бросился к Штюмеру и в панике выдохнул:
— Всадники перевалили через гору!
Штюмер заторопился.
— Тому, кто передаст вам привет от майора Штюмера, можете доверять как мне, — торопливо сказал он и ринулся в сторону юго-запада.
Не прошло и минуты, как, вздымая густые клубы пыли, примерно тридцать всадников скрылись из моих глаз.
Я поспешил к своим. Оказалось, что майор согнал их в поросшей тамариском глубокой лощине и приказал всем связать за спиною руки. Посла я застал склонившимся над ахуном — он пытался развязать тугой узел на его запястьях, но это было не просто. Мы с трудом справились с канатами, оставившими кровавые рубцы на руках наших товарищей, — ни ножей, ни мечей у нас не было. А уж времени и вовсе, потому что надо было во что бы то ни стало убраться отсюда до появления со стороны Керки всадников: кто знает, кем они окажутся и каковы их намерения? Не попасть бы вновь в западню! К тому же ни для кого не было секретом, что в поисках легкой наживы по Туркестану рыскают разные банды, не останавливающиеся ни перед чем, чтобы ограбить путников. Впрочем, какие уж тут секреты, если мы и сами едва не пали жертвой одной из таких банд: спасли Абдул-Хамид-ахуна и его мюридов от неизбежной мучительной гибели, а потом провели всю ночь под страхом смерти. Кто знает, окажутся ли приближающиеся всадники более гуманными, чем те разбойники?..
Мне казалось, что в первую очередь необходимо обезопасить посла, и потому я поспешил подвести к нему коня.
— Скорее скачите в Мазари-Шариф! Мы сами тут управимся и будем вас догонять!
Посол с укором сказал:
— А ты? Ты бы на моем месте бросил товарищей в такой опасный момент?
Что я мог ему ответить?!
Впрочем, отвечать было уже поздно: на высоком холме возникли всадники, и, заметив их, один из наших бойцов обреченно промолвил:
— Нагрянули…
4
По одежде трудно было даже предположить, кто они такие, эти люди в ярких халатах, в чалмах, в высоких папахах… Ясно только, что не бойцы Красной Армии. И посол сказал:
— Дай бог, чтобы из огня мы не попали в полымя…
Обширный холм меж тем сплошь покрылся всадниками, казалось, что они возникают из-под земли. Однако большая часть их вскоре скрылась по ту сторону холма, те же, что появились первыми, теперь рассматривали нас в бинокли. Вскоре оказалось, что мы окружены со всех сторон. За нашими спинами неожиданно раздался грозный окрик:
— Кто такие?
— Говори с ними сам, — тихо сказал мне посол, и я пошел навстречу всадникам.
Один из них, тучный, с отечным лицом, поросшим черной бородой, опускающейся на грудь, отделился от остальных. Вид у него был надменный и суровый.
Я подошел к нему вплотную и спокойно поздоровался:
— Эссалавмалейкум…
Видимо, незнакомцу не понравилось, что я не проявил особой учтивости — не приложил к груди руку, не поклонился. И, не ответив на приветствие, он повторил, но уже с явной угрозой в голосе:
— Кто такие?
Лохматые брови его сдвинулись в одну сплошную линию.
— А вы кто такие? — поинтересовался я.
— Хм! — усмехнулся бородач, и губы его искривила презрительная улыбка. — Ну, допустим, я — Бахадур-хан, слуга его величества правителя Бухары Саида Алим-хана. А ты?
В той же горделивой интонации, в какой представился мне бородач, я назвал себя:
— Капитан Равшан… Вместе с послом его величества эмира Амануллы-хана генералом Мухаммедом Вали-ханом мы едем в Бухару… — И добавил, выдержав для эффекта короткую паузу: — По приглашению эмира Саида Алим-хана.
Бахадур-хан выпучил глаза, долго и удивленно смотрел на меня, потом круто повернулся к стоявшему поблизости от нас всаднику и приказал: