Но чем больше я думал об этом, тем явственнее ощущал тревогу и даже страх. Только отступать уже было некуда, единственный шаг назад означал падение в пропасть, в небытие. Оставалось идти вперед — только вперед!
6
А день расставания с Кабулом, с друзьями и с семьей неотвратимо приближался. Теперь уже послезавтра мы должны были выехать. В городе только об этом и говорили, разные слухи передавались из уст в уста. Одни желали нам счастья и удачи, другие прочили гибель в большевистских сетях…
Я чувствовал немыслимую усталость — не физическую, скорее, душевную. Эмерсон давал мне задание за заданием и не переставал поторапливать. Он явно испытывал меня. Я метался, как загнанный волк.
Вчера мы должны были встретиться возле Чарбага, однако капитан Фрезер не явился. Почему? Может, был очень занят? Может, боялся? Нет, вряд ли. Видимо, и этим способом он испытывал меня. Теперь предстоял разговор с самим Эмерсоном, он был назначен на завтра.
А сегодня посол освободил нас от всяких дел.
Надеясь найти какой-нибудь приятный подарок для Наташи на случай, если нам доведется встретиться, я отправился на базар. Сперва походил по ювелирным лавкам, потом заглянул в магазинчик одного индийского купца, выбрал там необычайно красивую шерстяную кашмирскую шаль и едва расплатился, как ко мне подошел незнакомый мужчина.
— Отличную шаль купили, — с улыбкой сказал он. — Пусть носят на здоровье.
Я ничего не ответил. Ясно, человек подошел ко мне вовсе не для того, чтобы поздравить с удачной покупкой. И я поспешил выйти. Но незнакомец нагнал меня на улице и сказал по-узбекски:
— Господин капитан, тут один человек хочет с вами побеседовать.
Я отошел в сторону, где было меньше народа, уставился в лицо мужчины и спросил:
— Кто же он, этот человек?
— Он во-он там, в лавке. Ждет вас. Это недалеко. Может, даже вы его и знаете.
Я оглядел незнакомца с головы до ног. Это был низкорослый, тщедушный человек с козлиной бородкой, в старом хивинском халате и в сероватой, выцветшей чалме. Он был совершенно спокоен, во всяком случае, внешне.
«Очередной трюк полковника Эмерсона», — решил я и не сумел сдержать возмущения:
— Если я ему нужен, пусть сам подойдет! Так и передайте!
— Нет, лучше уж дойдем до лавки, — мягко настаивал незнакомец. — Там можно спокойно поговорить.
— А ты-то, собственно, кто такой? — грубовато поинтересовался я.
— Нукер я, — сказал незнакомец. — Нукер того господина, что ждет вас в лавке. А звать меня Осман. Я родом из Туркестана…
Да, несомненно, кто-то опять заманивал меня в капкан. Но кто? Скорее всего, Эмерсон. Но, возможно, прибыл кто-нибудь с той стороны границы? Кто-то из моих тамошних друзей?
Времени на размышления было слишком мало, тем более, что весь этот разговор происходил на глазах у людей. С другой стороны, ввязываться в какую-то рискованную историю, да еще перед самым выездом, было слишком опасно. И дел оставалось невпроворот. Однако и упускать этого человека с козлиной бородкой я не хотел, я решил сдать его в руки полиции — пусть сами разбираются — и стал озираться по сторонам в поисках полицейского. Как раз в этот момент какой-то военный чин вошел в лавку, подле которой мы стояли. Я сказал человеку, назвавшемуся Османом:
— Ладно, сейчас пойдем, я только кое-что куплю.
Когда вместе с военным я вышел на улицу, Османа и след простыл. Видимо, он почувствовал что-то неладное и почел за лучшее смыться.
Я сел в фаэтон и отправился к Ахмеду — мы договорились вместе пообедать. Но по дороге еще заехал в несколько маленьких лавочек, надеясь замести свой след, если люди Эмерсона за мною наблюдают. Сидя в фаэтоне, я озирался по сторонам, но ничего подозрительного не заметил, все вроде было спокойно.
Ахмед встречал меня у ворот и велел фаэтонщику ждать. Затем ввел меня в дом и позвал жену.
Айша-ханум вошла и, поздоровавшись, с легкой обидой в голосе сказала:
— Видимо, вдвоем с женой вам было бы тесно в фаэтоне?
— Аллах свидетель, ханум, я не виноват. Ахмед сказал: приходи. Вот я и пришел. Если бы он позвал меня с Гульчехрой, мы бы приехали вдвоем. Я ведь теперь дипломат, — пошутил я, — а для дипломата всякие там этические и светские тонкости чрезвычайно важны! Это нам наказ от самого аллаха!
Айша расхохоталась и оглядела меня придирчивым, взыскательным взглядом.
— Пусть вы и дипломат, но для нас остались таким же, как были, все тем же Равшаном.