В понедельник утром оказалось, что уроков в школе не будет - поскольку многие ученики (и кто-то из учителей тоже) отсутствуют, сбежали и пока не успели (и не спешили) вернуться. Домой идти не хотелось, и они, всей компанией - Аманда, Стефани, Кэтрин, Боб, Том и Джо - сидели в мансарде старого многоквартирного дома, сейчас не жилого, но выставленного на продажу, в опасной близости от черных кварталов.
-Спарки, не ссы! - залихватски сказала Стефани, когда они забирались туда по пожарной лестнице - серьезным парням тут делать нечего, а шпана ни меня, ни моих друзей не тронет, я всех их вожаков знаю.
Стефани была мулаткой, из семейства цветного среднего класса (ведь Айова, это не Миссисипи и не Алабама, где чернокожего парня линчуют за один взгляд в сторону белой женщины). Ее родители держали клуб Джунгли (излюбленное место отдыха цветных жителей Де-Мойна, а также тех белых, кто считали "не важно какого цвета негры, если они играют бодрую музыку и поют задорные песни"), и занимали положение, достаточное чтобы их дочь приняли в школу Калланан (а не в какое-то заведение для ниггеров). Если даже Верховный Суд США в прошлом году признал неконституционным сегрегацию детей в школах (кстати, там засветился однофамилец Стефани со своей дочкой), то уж школам Айовы, где подобный прецедент вообще вынесли самым первым в истории всех штатов, ещё в XIX веке, - не лишне будет, иметь для публики и прессы достойные примеры (конечно, из "приличных" чернокожих семей, и предварительно заручившись поддержкой наиболее свободомыслящих членов школьных советов). Тем более, что отец Стефани воевал за Америку (и даже имел медаль, за десант в Гавр). Однако же Стефани рассказывала, что ее родители каждый месяц боятся просрочить платеж - тогда банк выбросит всех на улицу, забрав за неуплату имущество (не дом в пригороде, как у Смитов, а большую квартиру в когда-то престижном квартале, недалеко от Джунглей).
-Когда завыло, я описалась - без тени смущения призналась Кэтрин - мне показалось, что сейчас сбудется живи ярко - умри молодой.
-Кэти, можешь тут не курить? - сказала Аманда - если у меня одежда провоняет табаком, Дэвид меня прибьёт. Он считает, что джентльмены, это одно дело, но леди пить и курить не должны.
-Спарки, не клюй мне мозг - Кэти щелкнула зажигалкой - мне моих родаков хватает. И это совсем не табак.
-Shit! Форточку открой! Вот за это Дэвид меня точно прибьёт!
-В прошлый раз тебя это не смущало...
-В прошлый раз у меня сменка была после физкультуры... И вообще, мама говорит, что эта дрянь мозги выжигает - ты в курсе?
-Тебе так важно, сгореть в атомном огне идеально здоровой? - меланхолично ответила Кэтрин - ты веришь, что доживешь до старости, как твоя бабушка? Или соседка миссис Мэй - которой все равно не повезло?
-Папа говорит, смотри на жизнь с надеждой. Дэвиду же повезло. А я не парень - на войне не буду.
Аманда вспомнила, какой ужас она пережила в конце лета, когда, вернувшись из лагеря гёрлскаутов, увидела на окне родного дома вымпел с золотой звездой (символ в честь погибшего на войне члена семьи) - ещё до того, как узнала от родителей о гибели "Монтаны". Свой ужас, затем вспышку гнева - проклятые коммунисты, чтоб вы сдохли все!, и свою истерику при встрече брата, когда уже осенью Дэвид всё же вернулся домой живым: "Ах ты, сволочь!! Мы думали, что ты погиб, а ты живой, скотина?! А ну иди сюда, засранец, я тебя сейчас сама прибью!!" Она тогда ещё много чего наговорила брату, размазывая по лицу слёзы радости и колотя Дэвида кулачками в грудь, пока он, придя в себя от шока, просто не заключил свою младшую сестрёнку в объятья и не закрыл ей ладонью рот, - под обалдевшими взглядами мамы и папы, внезапно открывшими для себя, что их дочка, оказывается, владеет словарным запасом, сильно выходящим за рамки дозволенного благовоспитанной девочке из приличной семьи среднего класса американцев.