«Хрен вам обоим», – мстительно подумал Дмитрий, отходя от стола. Стенд с образцами он тщательно изучил, сделал пометки в испорченном бланке и, не попрощавшись, покинул здание Совета.
Каждый человек хоть раз в жизни выглядит дураком. И ладно бы, когда попадаешь в идиотскую ситуацию ненамеренно. Скажем, лихач-извозчик обольет грязью из лужи или упадешь, поскользнувшись, на потеху публике. Пару минут позора можно пережить.
А когда совершаешь глупость по собственной самонадеянности и дураком приходится выглядеть в глазах подчиненных – позор двумя минутами не ограничится.
А что делать? Иногда лучше признать поражение.
По возвращении Митя с облегчением обнаружил, что в общем кабинете остался один Вишневский.
– Лев, тут, в общем… – Самарин сел у стола сотрудника и достал бланки с восьминогом. – У меня совершенно нет времени на эту бумажную белиберду, а ты вроде хотел…
Будь на месте Вишневского Семен Горбунов, он бы не удержался от саркастической фразы: «Ну я же говорил!» Или хотя бы от ехидной ухмылки и соответствующего взгляда.
Во взгляде Вишневского промелькнуло лишь понимание. И некоторое сочувствие.
– Разумеется, – ответил Лев. – Руководитель не должен тратить время на мелочи. Я буду рад заняться этой рутинной… О-о-о… Какой прекрасный экземпляр!
Вишневский сильно, но бережно вцепился в бланк и перехватил недоуменный взгляд начальника.
– Коллекционирую образцы казенных документов, – пояснил Лев. – А это очень достойный экспонат. Я сделаю себе копию, если не возражаешь.
– Хоть триста копий, если это ускорит получение информации.
– При общении с бюрократами не действуют принципы разумной логики и здравого смысла. Важно лишь скрупулезное знание пунктов предписаний и законов. Это своего рода азартная игра – какой статут или уложение имеет преимущество в конкретном случае.
– Это как… бить козырной шестеркой туза?
– Вроде того, – усмехнулся Вишневский. – А у меня в рукаве в придачу пара джокеров. Поверь, им меня не переиграть.
– Ты меня очень выручишь. Этот Совет – как бездонная яма. Я вон лучше к поверенному съезжу, с родственниками Зубатовой поговорю.
– А они, кстати, уже нанесли визит.
– Кто? Когда?
– Семейная пара. Крайне экспрессивные господа. Грозились подать в суд за задержку в выдаче тела их безвременно почившей родственницы. Дожидаться тебя не стали, обещали вернуться.
– Пусть возвращаются, с интересом их выслушаю. Я к стряпчему наведаюсь. Надеюсь, он не из той же канцелярской породы, что эти чернильные дармоеды.
«Кирилл Акимович Утешев, действительный поверенный в имущественных и юридических делах» – гласила бронзовая табличка под старину на двери кабинета.
Утешев занимал несколько помещений на первом этаже доходного дома на Тверской. Удобное место, престижное. Дорогая аренда. Возле двери в кабинет висела большая картина, которую Митя в ожидании успел разглядеть.
Полотно, пожалуй, лучше смотрелось бы в приемной адвоката, поскольку живописало заседание суда. Точнее, участников этого самого заседания сразу после оглашения резолюции. Оправданная героиня, прижимая к себе зареванное дитя, изображала безмерное счастье, рядом суетились родные – с озабоченными и одновременно счастливыми лицами. Адвокат – седовласый и сухопарый, с обширными залысинами над висками – тихо улыбался, прижимая к груди руку и принимая благодарность.
«Середина прошлого века. Федотов или Маковский. Или же недурная имитация», – механически отметил сыщик, разглядывая детали. И еле сдержал смешок. Прошлогоднее знакомство с миром искусства не прошло даром. Нет-нет да и вылезет вдруг из подсознания какой-нибудь ненужный факт.
Кириллу Акимовичу на вид оказалось не больше тридцати. Но худощавость фигуры и уже намечающиеся по бокам русоволосой головы характерные залысины не оставляли сомнений в том, что через пару десятков лет их обладатель будет выглядеть почти как нарисованный в приемной адвокат.
– Там на полотне – ваш предок? – поинтересовался Митя, устраиваясь в мягком бархатном кресле и разглядывая антикварную красного дерева мебель в кабинете. Солидно. Основательно. Убедительно.
Неслышно возникшая барышня тут же поставила на крохотный столик перед ним чашку тонкого фарфора с кофием, вторую – на стол Утешева, и так же незаметно исчезла. Сыщик вдохнул. Запах был отличный – густой, пряный, с шоколадной горчинкой. И вкус оказался превосходным. Надо будет узнать, что за сорт.