– Мой дед, – радушно отозвался Кирилл Акимович. – У нас семейное предприятие, более пятисот лет ведем дела. Дедушка был, если можно так сказать, широкого ремесла человек, предпочитал уголовную защиту, любил спорить в судах. А так мы, Утешевы, по большей части мирские юристы и казначеи.
– Не сочтите за бестактность, но я ожидал встретить кого-то… постарше.
Кирилл Акимович слегка дернул уголком рта, что могло означать: «Я тоже». А может быть, поверенный просто так неловко подул на горячий кофий, чтобы сделать глоток.
– Я принял дела раньше, чем это предполагалось – три года назад. Отец быстро сгорел от чахотки. Не сомневайтесь, я знаю свое дело отменно. Меня к этому готовили с ранних лет.
– Не сомневаюсь. У вас отличный кофий, кстати. Просто дама, по поводу которой я здесь нахожусь, была почтенного возраста, и я надеялся, что удастся с вашей помощью, так сказать, изрядно поворошить прошлое.
– Мадам Зубатова. Крайне прискорбное известие. Она была одной из лучших наших клиенток. Ее дела начал вести еще мой дед, потом отец, в последние годы я сам. Помогу, чем смогу. Я ведь видел ее с детства и неплохо знал.
– Какой она была?
– Едкой. Саркастичной. Дотошной. Но при этом довольно неприхотливой, хотя на все имела свое мнение.
– В каком состоянии остались ее финансовые дела?
– В лучшем, чем у многих московских аристократов. Знаете, у нее было редкое чутье на доходные проекты. Она одной из первых вложилась в телефонную компанию. Отец, помню, ее отговаривал, считая это игрушкой, недолгим развлечением. А теперь сами видите…
– То есть никаких разорительных долгов, неудачных инвестиций, невыплаченных кредитов? Или, может быть, ей кто-то сильно задолжал?
– Никогда никому не одалживала средств. Принципиально. А своими доходами Дарья Васильевна весьма удачно распорядилась и оставила очень неплохое наследство.
– К этому я, собственно, и веду. Завещание.
– А вот с этим есть небольшая помеха. – Утешев отпил еще и аккуратно вернул чашку на блюдце. – Предыдущее завещание было составлено еще при моем отце и хранилось в сейфе. Но в начале этого года Дарья Васильевна решила изменить свою последнюю волю. Это было несколько неожиданно. Она приехала сюда с двумя запечатанными конвертами. Один я должен был вскрыть в случае ее смерти, второй содержал текст завещания.
– А предыдущее?
– Попросила сжечь при ней же. Я не знаю, что там было.
– Что стало причиной такой внезапной перемены, она не пояснила?
– Увы, нет. Просто сообщила, что внесла некоторые изменения.
– Другие странности в ее поведении были? Может быть, внезапные покупки или продажа каких-то активов?
Утешев покачал головой.
– Нет. Остальные дела шли обычным порядком. Я не придал особого значения. Да, это был странный эпизод. Но мало ли какие причуды возникнут в голове пожилой женщины. А причуды, поверьте, в ее жизни были нередки.
– И когда вы узнали о смерти…
– Вскрыл первый конверт, как она и просила. Там были распоряжения об организации похорон, оповещении родственников, разрешении текущих имущественных вопросов и так далее. Да вот это письмо, взгляните сами.
Утешев протянул Мите бумагу. Убористым угловатым почерком Дарья Васильевна четко, по пунктам, перечислила все, что необходимо сделать по случаю ее внезапной (или не очень) кончины. Гроб такой-то, храм такой-то, место на кладбище, распорядитель, выплаты прислуге… Митя внимательно перечитал два раза. Ничего не упустила.
– Мне придется это забрать.
– Не волнуйтесь, я сделал себе дубликат. Предполагал, что в случае насильственной смерти вам могут пригодиться любые документы.
– Предусмотрительно. Насколько я могу судить, Дарья Васильевна была в здравом уме, когда составляла это распоряжение. И была готова к любому исходу. У нее не было опасений по поводу своей безопасности? Может, она предполагала, что кто-то желает ее смерти?
– Если и так, со мной она этими подозрениями не поделилась.
– Я не очень понял только последний пункт: «Завещание откроется незамедлительно после моего упокоения». Что это значит?
– А это и есть та самая помеха. – Утешев выдвинул ящик и достал из него пухлый конверт. – Полагаю, вы считаете, что ключ к разгадке убийства может находиться в тексте завещания? Я изучал уголовное право, наследники обычно первые в списке подозреваемых.
– И поверенные тоже.
– Хорошо срезали, – улыбнулся Кирилл Акимович. – Алиби у меня имеется, но вы, конечно, проверьте. Боюсь, раньше, чем мадам Зубатова будет похоронена, мы не сможем узнать, кто главный бенефициар ее активов.
Утешев перевернул конверт и уставился на печать. В глазах его светился почти детский восторг. И Митя отчасти был готов разделить это чувство, хотя в первую очередь ощутил лишь досаду и раздражение.