Соня грустно улыбалась, читая это послание. И представляла, что «пенсионер Т. П.» – старик ворчливый, но в общем-то добрый. Вроде Семена Горбунова, Митиного сотрудника. У Семена Осиповича тоже большая семья, но все живут рядом. А этот дедушка, видимо, очень одинок и скучает по своим близким. И мечта его пусть очень наивная, но искренняя и великодушная – собрать всех вместе.
За несколько дней практики Соня быстро сориентировалась, научилась сортировать письма, навела порядок в картотеке и скрупулезно заносила в особый журнал всю поступающую корреспонденцию. Частные объявления следовало отдавать в рекламный отдел, жалобы и прошения – пожилому Трофиму Трофимовичу, который заведовал «социальными темами», письма с юридическими вопросами – еще одному сотруднику, имени которого Соня пока не запомнила.
На несколько писем редактор после обсуждения разрешил ей ответить самостоятельно. Например, некая Ираида Васильевна собиралась съездить на воды в Карловы Вары и спрашивала совета, где ей остановиться и какие источники посетить. Соня, которая на этом курорте была не раз, написала ей длинный ответ и подробно перечислила лучшие достопримечательности и рестораны. А в конце пожелала доброго здоровья.
Главред Валерий Сергеевич был доволен, а сама Соня светилась от счастья. Она действительно кому-то помогла! В ответном письме Ираида Васильевна сердечно благодарила Соню и обещала написать подробный отчет после поездки.
В общем, работы в редакции хватало. А еще Чабанов пообещал, что если Соня найдет в письмах интересную для себя историю – настолько увлекательную, что захочется в ней разобраться, – то он позволит ей написать об этом статью.
Все истории были по-своему занимательны, но захватывающей до глубины души среди них пока не попалось.
Зато был поэт Непейков – и неиссякаемый поток его творчества. Соня пролистала учетный журнал на несколько лет назад и выяснила, что в среднем Непейков писал в редакцию три-четыре раза в неделю, присылая свои опусы. Бывалые сотрудники давно перестали даже распечатывать его письма, просто скидывая их в большую коробку. Соня из любопытства вскрыла некоторые и ознакомилась.
Непейков был плодовит и неистощим. Его вдохновляло все. Погода плохая и хорошая, назначения и отставки, шумная соседка и землетрясение в Занзибаре, цены на молоко и некстати порвавшийся носок, вопросы мироустройства и запах из мусорного ведра.
Когда темы для творчества внезапно иссякали, Непейков писал о том, как тяжело поэту найти вдохновение и поймать музу. Таким образом он сочинил «Поэму о поиске» на двенадцати страницах.
Непейков широко охватывал гражданскую, пейзажную, философскую и любовную лирику. Писал поэмы, гимны, оды, эпиграммы, мадригалы, песни и романсы. Запретных тем и форм для него не существовало. Около года назад он даже прислал «Эпитафию на смерть Поэта». Разумеется, имея в виду себя. К счастью, в конце этого трагичного и пафосного сочинения была приписка: «Это на будущее, потомкам. Вряд ли я в старости сочиню что-то более гениальное».
Непейкова никогда не печатали. Ни в газетах, ни в журналах, ни тем более отдельным сборником. В своих опусах он частенько на это жаловался патетическим пятистопным ямбом. Из творчества Непейкова складывался образ мужчины средних лет – небогатого, с непримечательной внешностью и не самым дружелюбным характером, который одиноко живет в мансардной комнатушке и целыми днями пишет. Какой-то постоянный заработок у него все-таки, наверное, имелся. Иначе где взять средства на марки и бумагу?
Непейкова было немного жаль. К сожалению, писал он абсолютно бездарно.
Некоторые отрывки из его сочинений Соня иногда зачитывала к радости сотрудников. Так, «Ода Москве» парализовала работу редакции на несколько минут.
Когда Соня, еле сдерживаясь от смеха, произнесла последние строки: «Хорошеет город мой, это знает даже конь», в кабинете раздался взрыв хохота. Трофим Трофимович даже упал со стула и не сразу поднялся. Вытирая слезы, он приговаривал: «Боже мой, это так чудовищно, что даже хорошо». На шум прибежал редактор. Соня не рискнула читать вслух второй раз, боясь, что работа после этого встанет совсем. Удивленному начальнику сквозь смех пояснили: