— Может быть, вы еще немного задержитесь? — спросила хозяйка. — Сейчас будет выступать президент. Говорят, бедняга вынужден подать в отставку.
— Меня ждет такси. Пора идти.
На экране появился президент Кормак. Он сидел выпрямившись за рабочим столом в Овальном кабинете, иод Большой Печатью. За последние восемьдесят дней его видели только мельком. Президент постарел, осунулся, морщин на его лице заметно прибавилось. Однако от того безучастно-отрешенного выражения, какое запечатлела фотография, снятая во время похоронной церемонии в Нантакете и ставшая известной всему миру, не осталось и следа. Президент твердо и уверенно смотрел прямо в глазок телекамеры, словно видел перед собой сто миллионов американцев и еще многие миллионы жителей нашей планеты. В его манере держаться не чувствовалось ни малейшей усталости. Говорил он размеренно.
Мои соотечественники-американцы! — начал президент свою речь.
Куинн прикрыл дверь и спустился по лестнице к такси.
— В Даллес, — сказал он шоферу.
Тротуары, расцвеченные рождественскими украшениями, были залиты ярким светом. Бесчисленные Санта-Клаусы в витринах магазинов, с транзисторами возле уха, весело подмигивали, притопывали в такт музыке. Водитель ехал по Мемориальному шоссе Генри Шерли, затем свернул направо к реке Тернпайк, и еще раз направо, к Кэпитал белтуэй.
Вскоре Куинн заметил, что многие водители притормаживают у обочины, из опасения пропустить хоть слово из радиопередачи. Пешеходы также начали собираться вокруг включенных транзисторов. Водитель такси слушал обращение президента через наушники. У самой развилки он вдруг громко воскликнул:
— Ну и ну! Вы только послушайте, что он говорит. Сроду бы не поверил.
Он повернул голову к Куинну, не обращая внимания на дорогу.
— Хотите, включу динамик?
— Нет, я послушаю потом, когда будут повторять запись, — сказал Куинн.
— На минутку можно и притормозить.
— Езжайте дальше.
В аэропорту Даллес Куинн расплатился с таксистом и вошел внутрь здания, направляясь к регистрационной стойке британских авиалиний. Большинство пассажиров и чуть ли не половина обслуживающего персонала столпились у высоко подвешенного телевизора. Куинн обратился к единственной дежурной.
— Рейс 210 до Лондона, — сказал он, протягивая билет.
Дежурная с трудом оторвалась от экрана телевизора и всмотрелась в билет, стуча по клавишам терминала.
— Из Лондона вы летите в Малагу?
— Да.
Голос Джона Кормака разносился над притихшим залом.
— С целью подрыва Нантакетского договора эти люди вознамерились прежде всего отстранить от дел президента…
Дежурная, глядя в противоположную сторону, передала Куинну талон на посадку.
— Я могу пройти к самолету? — спросил Куинн.
— Что? Да-да, конечно… Счастливого вам пути.
За службой иммиграционного контроля находился бар, в котором также был включен телевизор. Возле него тесно толпились ожидавшие вылета пассажиры.
В красно-бело-голубом автобусе на пути к стоявшему на летном поле «Боингу» один из пассажиров держал в руках включенный транзистор. Все молча слушали. У входа в самолет Куинн подал свой посадочный талон стюардессе. Та показала ему, как пройти в салон первого класса. Куинн позволил себе эту роскошь, потратив на нее остаток полученных от советского генерала денег. Нагнув голову, чтобы пройти в самолет, Куинн услышал за спиной слова президента:
— Такова подоплека недавних событий. Теперь страница перевернута. Собратья американцы! Ваш президент снова с вами…
Куинн уселся у окна, пристегнул пояс. От бокала шампанского он отказался и попросил красного вина. Взял предложенный экземпляр «Вашингтон пост» и углубился в чтение. Соседнее кресло оставалось незанятым.
Оторвавшись от взлетной полосы, «Боинг-747» повис над Атлантикой. В салоне взволнованно обсуждали президентскую речь, продолжавшуюся почти час. Куинн молча продолжал читать газету.
Редакционная статья на первой странице газеты оповещала читателей о предстоящей речи президента, не оставляя ни малейших сомнений относительно его намерения уйти в отставку.
— Чего бы вы еще хотели, сэр? — пропел над его ухом нежный голос.
Куинн вскинул глаза и радостно улыбнулся. Рядом с ним стояла Саманта.
— Только тебя, детка.
Он отложил свернутую газету в сторону. На заметку внизу страницы он так и не обратил внимания. Заголовок гласил: «Рождественский дар ветеранам вьетнамской войны». В подзаголовке уточнялось: «Армейский госпиталь для парализованных получает анонимный чек на пять миллионов долларов».