— Дианы здесь нет, но все остальные здесь и у них всё хорошо, благодарю вас. Как вы поживаете, и как капитан Обри?
— Прекрасно, прекрасно, спасибо, моя дорогая. То есть, это у меня всё прекрасно, бедного Джека малость треплет с этим его новым кораблём и командой, состоящей из криворуких воришек, набранных по всем тюрьмам королевства.
— О, — воскликнула София, сжав руки. — Я уверена, что он слишком много трудится. Пожалуйста, скажите ему, чтобы не работал так тяжело, доктор Мэтьюрин. Он вас послушает — я иногда думаю, что вы единственный человек на свете, кого он слушает. Но, конечно, команда любит его? Я помню, как эти милые матросы в Мэлбери бежали исполнять, что он им ни скажет, и с такой радостью; и он всегда был так добр к ним — никогда не грубил и не кричал, как некоторые люди ведут себя со слугами.
— Полагаю, они его полюбят, когда оценят его достоинства, — сказал Стивен. — Но пока что у нас раздрай. Хотя у нас четыре человека с «Софи» — его шлюпочный старшина явился добровольцем — они, конечно, очень кстати.
— И, конечно, они последуют за ним на край света, — сказала София. — Такие милые люди, я так и вижу их, с этими их косицами и в башмаках с пряжками. Но скажите же мне, неужели «Поликрест» и в самом деле такой… Адмирал Хэддок говорил, что этот корабль никогда не поплывет, но адмирал любит нас пугать, это так дурно с его стороны. И он сказал ещё — и так пренебрежительно, с усмешкой — что у него два грот-марса-рея. Он меня просто выводит из себя. Не то чтобы он намеренно нас пугает, но ведь нельзя же вот так легкомысленно говорить о таких серьёзных вещах! и что судно непременно пойдёт ко дну! Это ведь неправда, доктор Мэтьюрин? И уж конечно, два грот-марса-рея лучше, чем один?
— Я не моряк, как вам известно, дорогая, но я бы тоже хотел так думать. Впрочем, это странное судно, строившееся под определённую задачу, и у него есть привычка пятиться назад, когда надо, чтобы оно шло вперёд. На других кораблях находят, что это забавно, но наших офицеров и матросов это не радует. Что же до того, что оно не может плавать — тут я вас успокою. Мы попали в девятидневный шторм, который унёс нас ко входу в Ла-Манш, в бушующее море, набрали воды, потеряли часть рангоута и такелажа, но судно выдержало. Думаю, что за всё это время Джек провел не более трёх часов внизу; я видел, как он, привязавшись к битенгам, по пояс в воде, приказывал рулевому одерживать, когда накатывали волны, и, поймав мой взгляд, крикнул мне: «Корабль ещё поживёт». Так что вы можете быть спокойны.
— О мой дорогой, — тихо сказала София. — По крайней мере, я надеюсь, что питается-то он хорошо, чтобы поддерживать силы?
— О нет, — с глубоким удовлетворением сказал Стивен. — Очень рад вам сообщить, что ест он не очень хорошо. Я ему сто раз говорил, когда у него в поварах был Луи Дюран, что он копает себе могилу собственными зубами: он ел куда больше, чем нужно, да по три раза в день. Теперь у него нет повара, он довольствуется нашим обычным рационом, и для него это гораздо лучше — он уже потерял по меньшей мере два стоуна. Теперь он, как вы знаете, беден и не может себе позволить травить себя и портить фигуру; правда, гостей он теперь тоже не может травить, и это его очень огорчает. Он больше не даёт обеды. Но вы, моя милая, как у вас дела? Мне кажется, что вы более нуждаетесь в заботе, нежели наш бравый моряк.
Он разглядывал её с самого начала разговора, и хотя неправдоподобно нежный цвет её лица был всё так же привлекателен, всё же она немного побледнела, как только потух румянец удивления. Она выглядела усталой, печальной, и глаза её не так сияли, как прежде — что-то ушло, погасло, испарилось.
— Дайте-ка я взгляну на ваш язык, моя дорогая, — сказал он, беря её за запястье. — Какой приятный в этом доме аромат, — заметил он, машинально считая пульс. — Фиалковый корень, так? В доме моего детства везде был фиалковый корень — запах встречал вас уже у дверей. Да-да. Так я и думал. Вы плохо питаетесь. Какой у вас вес?
— Восемь стоунов пять фунтов, — сказала София, повесив голову.
— У вас тонкая кость; но для молодой женщины вашего сложения этого недостаточно. Вы должны пить портер за обедом. Я скажу вашей матери. Пинта доброго стаута сделает всё, что нужно; ну или почти всё.
— Джентльмен к мисс Уильямс, — доложила служанка. — Мистер Боулз, — добавила она многозначительно.
— Меня нет дома, Пегги, — сказала София. — Попроси мисс Сесилию принять его в большой гостиной. Ну вот, я солгала, — сказала она, закусив губу. — Это ужасно. Доктор Мэтьюрин, вы не возражаете, если мы пойдем прогуляться в парк? Тогда это будет правдой.
— С превеликим удовольствием, дитя моё, — сказал Стивен.