— Будьте любезны отскрестись как следует, побриться — можете одолжить бритву у мистера Парслоу — затем наденьте выходную форму и возвращайтесь сюда. Мои лучшие пожелания мистеру Паркеру, скажите, что вы должны взять синий катер и отправиться в Дувр с Бонденом и ещё шестью надёжными людьми, которые имеют право на увольнение до вечерней пушки. То же передайте доктору Мэтьюрину, и я был бы рад видеть его сейчас.
— Слушаюсь, сэр. Благодарю вас, сэр.
Он снова повернулся к столу:
«Поликрест»
Даунс
Капитан Обри передает нижайшие поклоны миссис Вильерс вместе с огромным сожалением по поводу того, что дела службы не позволяют ему принять её любезное приглашение отобедать у неё в пятницу. Однако он надеется, что будет иметь честь и большое удовольствие нанести ей визит по возвращении».
— Стивен, — сказал он, подняв глаза, — я пишу Диане, что не могу принять приглашение: нам приказано выйти в море завтра вечером. Ты хочешь что-нибудь добавить или послать письмо? Баббингтон передаст наши извинения.
— Пусть Баббингтон добавит моё извинение — на словах. Я очень рад, что ты не сойдёшь на берег. Это было бы верхом безумия, когда всем известно, что «Поликрест» здесь на якоре.
Вошёл сияющий чистотой Баббингтон, на нём была рубашка с оборками и тонкие белые бриджи.
— Вы помните миссис Вильерс? — спросил Джек.
— О да, сэр. К тому же, я ведь вез её на бал.
— Она теперь в Дувре, в том доме, куда вы заезжали за ней — Нью-Плейс. Будьте любезны передать ей это письмо; и я полагаю, доктор Мэтьюрин хочет передать сообщение.
— Поклоны, извинения, — сказал Стивен.
— А теперь выверните ваши карманы, — приказал Джек.
Лицо Баббингтона вытянулось. На столе появилась небольшая горка различных предметов, частично обкусанных, и удивительное количество монет — серебряные и одна золотая. Джек вернул ему четырёхпенсовик, заметив, что этого прекрасно должно хватить на сырные пироги, посоветовал вернуться без потерь среди команды, потому что в противном случае ему придётся ответить за это, и отправил «вперёд на всех парусах».
— Это единственный способ удержать его от соблазна, — сказал он Стивену. — В Дувре, боюсь, слишком много падших женщин.
— Прошу прощения, сэр, — сказал мистер Паркер. — Человек по имени Киллик просит позволения подняться на борт.
— Конечно, мистер Паркер, — воскликнул Джек. — Это мой стюард. А, вот и ты, Киллик, — сказал он, выйдя на палубу. — Рад тебя видеть. Что это там у тебя?
— Корзины с провизией, сэр, — сказал Киллик, он тоже был рад видеть своего капитана. — Одна от адмирала Хэддока. Другая — от дам из Мейпса, точнее, от мисс Софи: свинина, сыры, масло, сливки, домашняя птица и всё такое — это из Мейпса; дичь от их соседа. Адмирал собирается покинуть имение, сэр. Там первоклассная упитанная косуля, всю неделю вялилась, и сколько-то зайцев и прочего.
— Мистер Мэллок, гордень — нет, двойной гордень на грота-рей. Поосторожней с этими корзинами. А в третьем тюке что?
— Ещё косуля, сэр.
— Откуда?
— Так это, она попала под колеса наёмного экипажа и сломала ногу, — сказал Киллик, глядя на стоящий вдалеке флагман с каким-то лёгким удивлением. — С полмили после поворота к Провиантскому мосту. Нет, вру — может, на фарлонг ближе к Ньютон Прайорс. Так что я её прирезал из жалости, сэр.
— А, — сказал Джек. — Корзина из Мейпса предназначена доктору Мэтьюрину, как я понимаю.
— Это всё вместе, — ответил Киллик. — Мисс просила передать, что поросёнок весит двадцать семь с половиной фунтов, и велела мне выложить окорока в бочонок сию же минуту, как я ступлю на борт, сэр. Маринад она послала отдельно, вот в этом толстом кувшине, зная, что он вам по душе. Белый пудинг — доктору на завтрак.
— Очень хорошо, в самом деле, замечательно, Киллик, — сказал Джек. — Отправь всё в кладовую. Понежнее с этой косулей — её ни в коем случае нельзя повредить.
«Подумать только, какое воздействие на сердце мужчины может оказать маринованное свиное рыло», — размышлял он, притворяясь, что рассматривает адмиральскую дичь — куропатки, фазаны, кулики, бекасы, дикие утки, свиязь, чирки, зайцы.
— Ты привёз что там оставалось из вина, Киллик?