— Завяжите его в гамак, Роджерс, — велел Джек. — Мистер Пуллингс? Мистер Пуллингс, мичманам грог не выдавать до дальнейших распоряжений.
Вечером в каюте он сказал Стивену:
— Знаешь, что эти мерзавцы из мичманской берлоги сделали с юным Парслоу?
— Знаю, не знаю — всё равно ты мне сейчас расскажешь, — заметил Стивен, наливая себе ром.
— Они напоили его до поросячьего визга и затем отправили на палубу. В первый же день, когда можно отдохнуть от постоянных вахт и уже не надо стоять по колено в воде — им больше заняться нечем, кроме как подпоить мальчишку. Однако на этом их шутки кончены. Я запретил давать им грог.
— Ещё бы лучше было, если б ты запретил раздавать грог всей команде. В высшей степени пагубный обычай, потакание природной приверженности в чудовищных размерах: полпинты рома, вот уж да! Четверть людей, что теперь находятся в моих руках, в лазарете, не попали бы туда вовсе, если бы не этот твой гнусный ром. Их тащат ко мне вниз со сломанными ногами-руками, ребрами и ключицами, потому что они попадали с рангоута по пьяной лавочке — крепкие, ловкие, внимательные люди, которые бы никогда не свалились оттуда, будучи трезвыми. Слушай, давай его тихонько выльем весь за борт.
— И получим мятеж? Благодарю покорно. Нет, уж пусть они лучше путаются в парусах, но в целом худо-бедно занимаются своим делом. Мятеж. Кровь стынет в жилах, как подумаешь об этом. Люди, с которыми ты вроде сработался, вдруг становятся скрытными и холодными; никаких шуток, пения, посиделок; все делятся на два лагеря, а те, кто ещё не решился, не знают что делать и мечутся между ними. А потом они начинают катать ядра по ночам.
— Катать ядра?
— Они катают ядра вдоль палубы в ночные вахты, чтобы дать тебе понять, что задумали, и, может, ещё для того, чтоб попасть по ногам офицеру.
— Что касается мятежей в целом, — сказал Стивен, — то я их одобряю. Люди, оторванные от дома, от привычных своих занятий, помещённые в невыносимые условия, на нездоровой пище, попавшие в тираническую зависимость от помощников боцмана и подвергающиеся невообразимым опасностям; да даже своей скверной еды они недополучают; оплата тоже низкая, и жёсткие рамки дисциплины — они лишены всего, кроме этого вашего чёртова рома. Будь я в Спитхеде — я бы точно присоединился к мятежникам. Да в самом деле, я вообще удивляюсь их сдержанности.
— Прошу тебя, Стивен, не говори так, не говори столь лестно о службе, я ужасно этого не люблю. Я знаю, что всё в мире далеко от совершенства, но я не могу одновременно заниматься его переустройством и командовать военным кораблем. И не будь пристрастен — вспомни «Софи», вспомни любой другой довольный корабль.
— Ну да, встречаются и такие, но и там всё зависит от прихотей, пищеварения и порядочности одного-двух человек, и это просто чудовищно. Я вообще против всякой власти, этого источника бед и угнетения, и главным образом по причине того, что эта власть делает с теми, кто держит её в руках.
— Ну, — сказал Джек. — Мне она ничего хорошего не принесла. Днём мне нахамил мичман, а теперь меня изводит мой собственный хирург. Послушай, Стивен, давай лучше выпьем и сыграем что-нибудь.
Но вместо того, чтобы взяться за скрипку, он протянул руку дальше за неё и сказал:
— Вот тут кое-что, что может тебя заинтересовать. Ты когда-нибудь слыхал о болтах-обманках?
— Нет.
— Вот один из них. — Он протянул Стивену короткий, прочный на вид медный цилиндр с большой головкой на одном конце. — Как ты знаешь, болты служат для соединения между собой частей корпуса, проходят насквозь через тимберсы, и лучшие болты — медные, они не подвергаются коррозии. Они дорогие: полагаю, двух фунтов меди, небольшой части болта, хватило бы, чтобы оплатить день работы плотника. И если ты чёртов негодяй, то ты просто отрезаешь середину, концы вставляешь на свои места и кладёшь в карман деньги за ту медь, что должна быть между ними. И никто ничего не заподозрит, покуда шпангоут не разойдётся; а это может случиться на другом конце света. И тогда корабль может просто потонуть, и все свидетели с ним вместе.
— Когда ты об этом узнал?
— Подозревал с самого начала. Я знал, что от Хикмана кроме дряни ждать нечего, да ещё эти субъекты с верфи как-то очень уж неискренне и развязно себя вели. Но удостоверился я только на днях. Теперь, когда судно немного побыло в море, можно быть уверенным. Я вытащил этот болт своими собственными руками.