Закончив разговор и доложив об уровне кислорода (предсказуемо низком), Роб вытащил жесткий шейный воротник и оранжевый спинодержатель. Прибывали все новые «скорые», туман постепенно рассеивался, открывая полные масштабы катастрофы.
И это сотворил один автомобиль, подумал Роб. Да кто поверит?
– Ладно, каким бы ни было ее состояние, больше мы ничего сделать не можем. Загружаем.
Стараясь сохранять спинодержатель в строго горизонтальном положении, они подняли женщину, положили на носилки, закрепили в «скорой». С бледным, обезображенным лицом, обрамленным шейным воротником, она напоминала жертву ритуала из фильма ужасов… только создатели таких лент отдавали предпочтение молодым женщинам с пышными формами, а эта выглядела лет на пятьдесят. Казалось бы, старовата для поиска работы, но Робу хватило одного взгляда, чтобы понять: больше она работу искать не будет. Как и ходить. При фантастической удаче ей, возможно, удастся избежать паралича рук и ног – если выживет, – но Роб не сомневался, что ниже пояса ее тело точно останется обездвиженным.
Джейсон опустился на колени, накрыл прозрачной пластиковой маской рот и нос женщины, подключил подачу кислорода из баллона, закрепленного в изголовье носилок. Маска запотела – хороший знак.
– Что теперь? – спросил Роб, подразумевая: чем еще я могу помочь?
– Найди ампулу эпинефрина в этой груде мусора или достань одну из моего чемоданчика. Пульс было восстановился, но теперь снова стал нитевидным. А потом заводи мотор. Просто удивительно, что с такими травмами она еще жива.
Роб нашел ампулу эпинефрина под коробкой с бинтами и протянул Джейсону. Потом захлопнул задние дверцы, сел за руль и погнал. Прибытие первым на место происшествия с МЧЖ обычно означало и прибытие первым в больницу. Это могло повысить шансы женщины на выживание, хотя не намного. Он ожидал, что она умрет за те пятнадцать минут, которые требовались, чтобы по практически пустым улицам домчаться до Мемориальной больницы Ральфа М. Кайнера. С учетом полученных травм такой исход, возможно, был бы для нее наилучшим.
Но она не умерла.
В три часа дня – их смена давно закончилась, но они слишком устали, чтобы даже думать о поездке домой – Роб и Джейсон сидели в помещении для дежурных бригад в Пожарном депо номер 3 и, выключив звук, смотрели спортивный канал И-эс-пи-эн. Они сделали восемь рейсов к Городскому центру, но самые тяжелые травмы получила женщина, которую они привезли первой.
– Мартина Стоувер, так ее зовут, – прервал молчание Джейсон. – Она все еще в операционной. Я позвонил, пока ты ходил в сортир.
– Как думаешь, какие у нее шансы?
– Понятия не имею, но раз с ней по-прежнему возятся, значит, надежда есть. Наверняка она рассчитывала получить место личного секретаря. Я залез в ее сумочку в поисках каких-нибудь документов, переписал группу крови с водительского удостоверения и нашел целую пачку рекомендательных писем. Похоже, в своем деле она знала толк. Последнее место работы – «Бэнк оф Америка». Попала под сокращение.
– А если она выживет? Как думаешь? Только ноги?
Джейсон смотрел на экран, где баскетболисты носились по площадке, и не отвечал.
– Если она выживет, то будет полностью парализована.
– Уверен?
– На девяносто пять процентов.
Пошла реклама пива. Молодежь лихо отплясывала в баре. Все прекрасно проводили время. Для Мартины Стоувер развлечения закончились. Роб попытался представить, что ее ждет, если она выживет. Моторизованное кресло, которым она будет управлять, дыша в трубку. Протертая еда или внутривенное питание. Дыхание с респиратором. Испражнение в пакет. Жизнь в медицинской сумеречной зоне.
– У Кристофера Рива получалось неплохо, – продолжил Джейсон, словно прочитав мысли Роба. – Позитивный настрой. Хороший пример для подражания. Не вешал нос. Кажется, даже фильм поставил.
– Конечно, он не вешал нос, – кивнул Роб. – Об этом позаботился шейный воротник, который он никогда не снимал. И он уже умер.
– Она надела все самое лучшее, – вздохнул Джейсон. – Хорошие слаксы, дорогой свитер, красивое пальто. Пыталась вновь встать на ноги. И тут появляется какой-то ублюдок и отнимает у нее все.