Кирилл встряхнул голову, прогоняя остатки сна. Затем в упор поглядел на неё, пытаясь подобрать нужные слова, но в такой момент ничего умного в голову не лезло.
— Твоя мама находится при смерти. Она даже говорить не может, не то чтобы двигаться. А состояние её только ухудшается, что говорит о неминуемой кончине. Так что разумнее было бы оставить её здесь.
— Замолчи! — во весь голос закричала девочка, плача ещё сильнее. — Она сильная. Она не умрёт. Не надо желать ей смерти!
Кирилл в момент подскочил.
— Да успокойся ты. Я не это имел в виду.
Но звучало совсем не убедительно. Он посадил её на диван и подал стакан воды.
— Вот, попей. — Однако девочка отвернулась. — Знаешь, я ведь тоже совсем недавно потерял родителей. Их стёрло в порошок прямо у меня за спиной, когда взрывная волна от ядерной бомбы двигалась нам вдогонку. Мы с братом успели удрать, а вот папа и мама не смогли. Я, честно говоря, ещё толком не успел прийти в себя, ведь было это сегодняшним утром, но что произошло- то произошло. И этот факт мы обязаны принять, как больно бы нам ни было. Ты думаешь, твоей матери приятно чувствовать себя растением, ощущая приближение смерти? Сомневаюсь. Она мучается.
— Но убивать её нельзя. Она ведь моя родная мама, которая заботилась обо мне, когда я болела, когда мне было плохо. Мы не должны её бросать здесь. Я не брошу.
— Вот именно, она всегда делала так, чтобы тебе было хорошо. Но иногда наступают такие моменты, когда родители и их дети меняются местами. Сегодня ты о ней заботилась и, наверно, делала это хорошо. Однако забота подразумевает большую ответственность за этого человека, где надо делать правильный выбор, иначе ты можешь ненароком навредить ему, правда?
Соня молча кивнула.
— Поэтому, сегодня перед тобой стоит очень важная задача: позволить твоей маме безболезненно покинуть этот рухнувший мир, либо взять её с собой в долгую трудную дорогу, где она будет сильно мучиться, моля бога взять её к себе, а потом медленно болезненно умрёт, и ты за этим будешь наблюдать. Итог один, но какой из вариантов лучше решать тебе.
Наступила мучительная тишина. Оба подростка молчали, не решаясь произнести ни слова, но голос Антона прервал их размышления:
— Соня, дочка, пора паковать вещи.
Он стоял в дверях с медицинским чемоданчиком в руке, а Соня с мольбой взирала на него, молча прося не делать задуманного. Затем встала и вышла из комнаты, оставив отца и Кирилла в некотором смятении.
— Я всё слышал, дружище, — грустно сказал Антон. — Спасибо тебе.
— Что, будешь колоть смертельную дозу морфия?
— Поверь, она давно этого хотела.
— А похороны?
— Дочка их не вынесет. Просто оставим её здесь в больнице.
— Ладно, пойду к брату.
Антон остался один в этой жуткой комнате, держа в руке зловещий чемоданчик со смертельным наркотиком. Он разложил его на маленьком столике и вынул большой шприц, в который медленно заправил содержимое прозрачной ампулы. Затем повесил на плечё дробовик и направился в соседнюю палату, где тихо лежала его парализованная жена, не имеющая возможности шевелить телом и даже разговаривать. К счастью она спала. Он аккуратно откинул одеяло и вытянул её блеклую руку. Затем зажал её жгутом и ввёл в вену смертоносную дозу. В этот момент она резко открыла глаза, в которых читалось безумие, или молчаливый крик. Антон в ужасе отпрыгнул назад, глядя жене прямо в глаза и видя в них истеричный страх перед собственным мужем. Её всю начало трясти, а через минуту её тело обмякло. Мужчина со стоном упал на колени.
Неужели это сделал он, примерный семьянин, любящий муж и отец? Как же резко опустилось сознание людей в отношении жизни и смерти, когда произошла великая трагедия, разрушившая целый уклад жизни на планете, унёсшая с собой миллиарды невинных жизней и разрушив все существующие государства и народы. Убить любимого человека дорогого стоит, но ещё дороже жизнь его дочери, которую нужно непременно спасти от невидимой опасности. Но что теперь их жизнь? Может, к чёрту её?
Его руки тряслись, когда он снял с плеча дробовик и передёрнул затвор предохранителя. Ствол был довольно длинный, что мешало нацелить его на себя. После нескольких неудачных попыток он отбросил оружие в сторону и поднялся с пола. Что я делаю? — спросил он себя, но ответа так и не нашёл.
На улице стояли две готовые к отправке машины: вымытый до блеска спортивный Хонда и большой чёрный внедорожник, багажник которого был полностью забит канистрами с бензином, который успели слить на разрушенной заправке. Провизия и одежда находились в салоне Хонды, возле которой стояли три молодых человека, ожидавшие прибытия Антона. Он вышел с непроницаемым лицом, что говорило о том, что дело сделано. На плече всё так же висел дробовик. Соня, не говоря ни слова, направилась к джипу и села на заднее сиденье.