Соответственно, «Глоссарий» собрал авторов, которые предлагают широкий диапазон альтернативных взглядов, возникающих в результате имплозии категории «человек» и множества форм бесчеловечных, не-человеческих и постчеловеческих субъективных позиций. Такая диверсификация является и количественной, и качественной: она выражает геополитические и социально-экономические различия, поддерживая при этом общие интересы в постантропоцентрическом мировом порядке. Анализы био- и некровласти пронизывают весь «Глоссарий». Они принимают неоматериалистическую форму укорененных или имманентных взаимосвязей, которые являются как контекстно-встроенными, так и телесными, реляционными и аффективными картографиями зарождающихся новых властных отношений. Значимые маркеры человеческой «нормальности», основанные на традиционных взглядах на класс, расу, гендер, возраст и физические возможности, остаются ключевыми факторами в формировании понятия и контроле доступа к тому, что мы можем назвать «человеком» или «человечностью». Таким образом, хотя нельзя отрицать глобальной распространенности проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня, что указывает на то, что «мы» вместе находимся в этом антропоцентрическом кризисе, в равной степени верно и то, что такое осознание не должно сглаживать силовые дифференциалы, поддерживающие коллективный субъект («мы») и его усилия («этот»). Нам нужен более четкий анализ политики наших локаций и адекватное представление их противоречий.
Таким образом, ключевыми для этого проекта являются вопросы: как в постчеловеческой вселенной проявляются различия во власти, основанные на расе, классе, гендере, сексуальности, этнической принадлежности, религии, возрасте и физических возможностях? Как мы можем одновременно анализировать насилие этого времени и противостоять ему? Какое место в этом противостоянии занимают искусство и наука и какую роль они могут сыграть? Какие эпистемологические и методологические трансформации должны произойти с практиками, чтобы прекратилось воспроизводство бесчеловечных (inhuman) структур нашего времени? Статьи «Глоссария» демонстрируют необходимость признать, что на карту могут быть поставлены множественные и потенциально противоречивые проекты, сложным образом составленные из человеческого, бесчеловечного, не-человеческого и постчеловеческого, действующих прямо сейчас.
Многослойные и многовекторные направления мысли «поколения антропоцена» также способствуют установлению интенсивной аффективной экономии, находящей выражение в концептах или образах. Что собой представляет сенсорный и перцептивный аппарат постчеловеческих субъектов? Обзор литературы обнаруживает некоторые фундаментальные изменения нашего «внеземного аромата», «сенсорных практик» и аффективных реакций. Нас бросает то в эйфорию, то в отчаяние в маниакально-депрессивном цикле безумия и страха, нарциссизма и паранойи. Шизоидные петли и системные двойные зажимы вместе с ксенофобской паранойей характеризуют политическую экономию аффектов при развитом капитализме.
Они воплощают двойной императив глобального потребительства и врожденной отсрочки коммодифицированного удовольствия, формирующего пристрастие к повторению без различия. Работы Делёза и Гваттари, предлагающие критику капитализма как шизофрении (1980), – весьма актуальный анализ этой извращенной политической экономии.
Постчеловеческое – это не только режим критического мышления, но также настроение аффективной принадлежности. Оно вводит многогранный «аффективный поворот», объединяющий эмоции, воспринимаемые как противоположности: ностальгию со страстью к утопическому видению, политику жизни вместе с призраком массового вымирания, меланхолию с предвкушением, оплакивание прошлого с бруталистской жаждой того, чего еще нет. В этом отношении Пафос и Танатос смотрят друг другу в глаза, а Эрос отводит взгляд. Этот «Глоссарий» – это в такой же степени риторическое и эстетическое исследование постчеловеческого состояния, как и буквальное описание его определяющих черт и аналитических условий возможности. Эко-элегическому тону одних наших авторов эхом отзывается предчувствие «эко-хоррора» у других. Новые аффекты требуют новых языков: как назвать это неотвязное чувство экологических воспоминаний о ландшафтах, преображенных бурным развитием? Эко-ностальгией? Памятью о деревьях прошлого? Геофизической семиотикой? Портретом юной пустоши? Колониальными трансфигурациями? Войнами шрамов (scar wars)? Терра-делириумом? А как описать это щемящее чувство от мыслей о неустойчивости нашего будущего? Постантропоцентрическая тошнота? Синдром вымирания-аттракции? Глобальная перегрузка непристойностями? Людям здесь не место?