— О какой?
— Хотим, чтобы жнецы воспользовались своими перемещалками и захватили тела наших сбежавших злодеев. А потом… — Понтифик сделал вид, что задумался и, осторожно косясь на парня, бросил словно невзначай: — А потом, предположим, пусть жнецы… не знаю… убьют их!
Костя, который до сих пор желал, чтобы все было по закону, нахмурил брови:
— Убьют? Или пусть лучше вернут в Северогорск? Для справедливого суда?
Федор Ильич бегло посмотрел на парня, стараясь понять, откажется тот или нет, если он так и будет стоять на своем варианте? Мало ли, пойдет еще на принцип!
— Ну да, можно и вернуть! — согласился толстяк. — Хотя мой вариант нравится мне гораздо больше…
— Думаете, жнецы согласятся на сотрудничество? — деликатно усомнился Яковлев. — Нет, я не ставлю под сомнение ваш план, просто…
— А почему не согласятся? — перебил мужчина. — Мы предлагаем хорошие условия сделки! Посуди, для них это не только возможность покарать виновных, но и дальнейшее спокойствие! Ведь « там» не особо довольны нашими постоянными поползновениями! Не зря ведь они чуть ли не целую гильдию жнецов организовали!
Костя потер лоб:
— А что потом?
— В смысле? — не понял Федор Ильич. — Когда — потом?
— Когда все это закончится?
— Потом — все. Конец диктатуре! Начнем строить в Северогорске новое общество. Цивилизованное. Демократическое. Справедливое!
— Строить и ждать, пока планета столкнется с чем-то внеземным?
Понтифик громко выдохнул:
— И ждать, да… И думать! Думать, как сделать так, чтобы этого не случилось! В наших руках теперь мощь тысяч людей, понимаешь⁈ Мощь нейронных сетей! Андроидов! Си-энергии!.. Что-нибудь, да придумаем!
Костя закивал — он не сомневался, что Федор Ильич сдержит слово. Иначе погибнет сам!
— А кто будет управлять новым обществом? — неожиданно спросил он. — Если все правительство захвачено вами и пойдет под суд?
Федор Ильич замялся:
— Ну кто, кто… Найдем! Самых умных и самых активных людей из народа… Меня еще можно выбрать мэром, как главного вояку! — рассмеялся толстяк, и было непонятно, шутит он или говорит всерьез.
— У меня все готово, — осторожно влез в их разговор Беляков.
Федор Ильич смерил его презрительным взглядом:
— Долго возился. Может, тебя это… того?.. Чтобы быстрее шевелился?
Ученый вмиг покрылся испариной, покраснел еще сильнее и испуганно попятился:
— Не-н-надо м-меня… того!
— Хрен с тобой, живи, болезный, — отмахнулся толстяк и повернулся к Косте: — Ты готов, Константин? Тогда, как сказал некто Гагарин: «Поехали!»
Беляков дрожащими руками всадил в плечо парня тонкую острую иглу и выдавил в него «вакцину». Костя почувствовал, как перед глазами начинает мутнеть. Уже теряя сознание, в последнее мгновение заметил, что в кабинет вошла Кэт. Он улыбнулся ей, а затем мир потух.
…В парке, словно перекликаясь друг с дружкой, горланили птицы. С одной стороны раздавался резкий свист, с другой — громкий клекот, с третьей — истошное карканье. Но сколько бы Костя, щурясь от яркого солнышка, не вглядывался в кроны деревьев, пытаясь обнаружить среди них «певцов», все его попытки были тщетны.
Парень в одиночестве сидел на скамейке в глубине парка, беззаботно откинувшись на ее спинку. Выцветшая от времени скамейка стояла вдоль вытоптанной тропинки, что со всех сторон поросла зеленью. В парке было немноголюдно, видимо, сказывался рабочий день. Лишь мамочки с колясками да детьми постарше время от времени неторопливо проходили мимо… Несмотря на внешнюю невозмутимость, в груди Кости все сжималось от давящего чувства тревоги…
«Константин, — вдруг раздался в его голове голос Федора Ильича. — Сейчас очень внимательно! Сзади приближаются двое жнецов! Не дай им выстрелить раньше, чем успеешь с ними заговорить!»
Костя сглотнул, чувствуя, как тревога в груди переползает в низ живота и собирается в липкий комочек страха — в следующие секунды жизнь могла оборваться…
Он обернулся через плечо — жнецы были уже рядом, шагах в десяти, — и, следуя полученной инструкции, поднял руки и медленно встал. Повернулся. Жнецы, наведя на него оружие, настороженно наблюдали за этими телодвижениями.