— Очухался ваш хлопец! — громко сообщил негр и убрал из-под носа Кости медицинский тампон, пропитанный едкой вонючей жидкостью. Потом, закрутив крышку пузырька с надписью «Нашатырный спирт», участливо поинтересовался: — Ты меня слышишь? Понимаешь? Прекрасно… Как самочувствие?
— Бывало… и хуже, — слипшимися губами просипел парень, ощущая, насколько сложно даются слова, и подумал: — «Нет, не бывало!»
Затем, несмотря на оклик Жоры: «Лежи-лежи!», привстал. Глянул на свое левое запястье, ожидая увидеть на его месте мясо — загноившиеся раны, синюшные кровоподтеки, грубые швы… Но никаких следов от недавнего разреза не было и в помине! В голове молнией пронеслась мысль: «Неужели причудилось⁈»
Спустя секунду Федор Ильич развеял это предположение.
— Вот, держи. Твое! — Он протянул Косте чип, и тому не оставалось ничего иного, кроме как послушно взять. — Вырезали из тебя… Наша шоколадка вырезала! — пояснил мужчина.
— Что… что это такое? — поинтересовался Яковлев и жалобно попросил: — Дайте воды… во рту… пустыня.
Жора — будто только этого и ждал — протянул ему наполненный до краев граненый стакан. Успокоил:
— Пересохшее горло — это нормально после… — И, пока парень взахлеб опустошал емкость, выдал длинное незапоминающееся название лекарства.
Федор Ильич, наблюдавший за этой сценкой, усмехнулся:
— Спрашиваешь, что это такое? Чип! Из категории несъемных.
— Несъемных?
— Ага.
— И почему он так называется?
Толстяк почесал затылок — рассказывать про разновидности чипов было лень. Но грустная мысль-напоминание о том, что он обещал после процедуры ответить на все вопросы парня, не давала покоя. Потому что если уж дал слово, то выполняй!
— Смотри, Константин. Если чип информации ты можешь запросто вынуть и поставить на его место любой другой, то несъемные потому так и называются, что их невозможно снять! Они вживляются в руку при установке чип-устройства, аккурат между ним и костью, чтоб наверняка не вытащили.
— И что они делают?
Федор Ильич пожал плечами:
— Задачи у таких чипов самые разные… Конкретно вот этот очень похож на чип-айди, но служит немного для других целей…
Костя знал, что чип-айди заменяет человеку цифровой паспорт… а еще благодаря ему можно легко узнать, находился ли человек в определенное время в определенном месте. Нужно лишь задать эти две точки — время и место… И третью «точку» — самого человека.
— Для каких целей?
— Отслеживание текущего местоположения.
— То есть за мной все-таки следили? — припоминая слова Кэт о слежке, которые он тогда не воспринял всерьез, с надеждой поинтересовался Костя. С надеждой, что ответ будет «нет»!
Федор Ильич повторно пожал плечами:
— Сложно сказать, Константин. В теории — да, следили, но скорее поверхностно… К примеру, если бы ты вдруг внезапно куда-то пропал, то могла сработать отслеживающая функция, которая передала бы твое текущее местоположение… ближайшему андроиду! Для обнаружения. Тем более ты парень не простой… Так что могли и подстраховаться на твой счет. — Он достал пачку сигарет, покрутил ее в руках и убрал в карман. — Но, знаешь, на деле… Насколько мне известно, следят — то есть конкретно так следят! — только за учеными, изобретателями, врачами, служащими. Да и то не за всеми подряд, а лишь за теми, кто имеет доступ к документам под грифом «секретно»!
Яковлев бросил на Кэт многозначительный взгляд: «А вот и твой „важный источник“ обнаружился!» — читалось в его глазах.
Девушка в ответ показала большой палец: «Молодец, догадался!»
Федор Ильич не заметил эти гляделки и, закончив говорить, снова полез в карман за «пачкой табака». И на этот раз все же закурил.
— Эх, Федя, Федя, травишь ты себя, — рукой разгоняя дым, попенял ему темнокожий врач. — И нас заодно!
— Не нравится — иди, — сигаретой отмахнулся от него толстяк. — Позже тебя вызову, если понадобишься.
Жора, всем своим видом демонстрируя презрение к никотину и жалость к его невольным жертвам, показательно удалился.
— Обиделся негритенок, — рассмеялся Федор Ильич. — Хотя чего с него взять? — И выдал длинную нетолерантную речь об умственном превосходстве белого человека над человеком черным.
Яковлеву, впрочем, эти разглагольствования толстяка были неинтересны.
— И кто же за мной следил? Ну или не следил? Если не секрет? — с оставшейся долей сомнения спросил он, вдруг понимая, что доля-то неприлично мала, хотя до недавнего времени плескала через край.
До сегодняшнего дня Костя никогда не задумывался о теории заговоров или тотальной слежке, не веря в них и считая уделом антиутопических фильмов. Но стальные внутренности руки, которую ему недавно раскромсали, кричали об обратном. Очень убедительно так кричали, во весь голос… О «процедуре» Костя тоже хотел поговорить, но позже.