Посидев так некоторое время, мы можем обнаружить, что какой-нибудь другой пункт будет легче наблюдать. Это – синдром «более зеленой травы»; однако цвет травы в точности таков, каков есть, так же как интерес или воображение, прилагаемые к одному месту, будут точно такими же, как и в другом месте. Переходить с одного места на другое – все равно, что копать для колодца несколько пустых скважин. Если мы хотим докопаться до воды, мы копаем землю прямо вниз на одном месте. Это захватывающий процесс. В действительности нет никакой цели, кроме познавания того, что происходит именно сейчас.
Отметки
На ранних ступенях практики мы можем пожелать в качестве вспомогательного приема делать в уме отметки – «вдох» при каждом вдохе через ноздри и «выдох» при каждом выдохе; или «подъем» и «падение», если установлено наблюдение за движением живота. Отметки могут быть весьма полезным орудием для того, чтобы удерживать нас в состоянии бдения по отношению к процессу настоящего момента, – например, такие отметки, как «помыслы, помыслы», когда вторгаются помыслы, или «пахнет, пахнет», когда воспринято дуновение какого-то запаха, или «слушанье, слушанье», когда мимо проезжает автомобиль. Отметки – это техника, которая удерживает нас в колее.
Отметки удерживают внимание вблизи объекта осознания. Отметки – это не комментарий к тому, что происходит, а простое признание происходящего, лишенное какого бы то ни было комментирования или оценки. Отметки делаются с легким, всеобъемлющим узнаванием, которое не зависит от употребляемого языка; оно применяется только для того, чтобы удержать ум в состоянии бдительности по отношению к собственному его процессу.
Отметка «помыслы, помыслы» может быть достаточной для того, чтобы подтвердить наличие думания, если возобладало именно оно, хотя иногда для раскрытия тонкостей думающего ума бывают полезны более точные указания, например, «планирование, планирование», когда появляется планирование, или «страх, страх», когда возникает ум-страх.
Эти отметки могут поддерживать остроту и ясность осознавания того, что происходит в данный момент. Однако вполне может случиться и так, что по мере углубления сосредоточенности процесс отметок станет вмешательством, орудием, которое более не имеет существенной ценности. Когда осознавание проникает глубже, необходимость в отметках для поддержания острой бдительности по отношению к присутствующему объекту может отпасть. Тогда от отметок можно будет естественно отойти или – «отпустить» их.
Иногда, на некоторых ступенях сосредоточенности и осознавания ценность отметок меняется изо дня в день. По временам они могут быть полезны, пока сосредоточенность углубляется, а затем становятся не нужны. Или мы можем заметить, что осознавание обычно бывает чистым и удерживается на объекте до тех пор, пока не затеряется в некоторых повторно возникающих состояниях ума; таким образом отметки могут быть использованы только для того, чтобы отождествить эти состояния, которые все еще являются причиной самоотождествления и, таким образом, отвлекают внимание от объекта. Страх или похотливые мечтания представляют собой два особых примера, когда может потребоваться сознательное вспоминание, обеспечиваемое отметками.
Отметки позволяют нам мягко, но настойчиво оставаться со своим переживанием, признавая все, что временно получает преобладание, как только то возникает. Когда внимание занято привычным блужданием, мы обнаруживаем это блуждание и осторожно возвращаем его к дыханию. Мы не пытаемся принудить ум, не стараемся насильно удерживать его на объекте. Насилие создает неподвижность ума, особого рода целевое ориентирование, которое желает, чтобы вещи были другими; а это представляет собой давление на данный момент, попытку пробиться в будущее. Здесь налицо неуклюжий ум, ум, переполненный собой и деланьем.
Ощущения
Много разных ощущений можно отметить по мере того, как углубляется осознавание. Когда мы получаем послания от тела, мы просто к ним прислушиваемся. Если мы чувствуем неудобство, мы просто отмечаем его: «неудобство», – не напрягаясь, не становясь жесткими. Если имеет место боль, мы расслабляемся кругом нее и отмечаем ее: «боль, боль», – или каким-нибудь другим словом, естественным для нашего чувствования. Лучше всего не двигаться, отмечая побуждение к движению, побуждение избегнуть неудобства; дайте телу возможность просто сидеть. Чем тише будет тело, тем тише и ум.
Когда мы прислушиваемся к ощущениям – или с каждым дыханием, или в виде чувств внутри тела, – мы не находимся на том уровне, где производятся слова. Мы прерываем внутренний диалог, постоянное комментирование ума, мы прорываемся сквозь то место, где происходит думание, и переживаем процесс непосредственно. Именно прямое переживание подобного рода раскрывает интуицию и прозрение, свойственные уму-мудрости, что приводит ум лицом к лицу с собой.
Помыслы
Помыслы – это объекты ума. Их можно видеть, когда они, подобно пузырям, пересекают поле сознавания. Обычно помысел сформулирован в словах; но он может выразиться и в зрительном образе или в каком-то запомнившемся чувственном впечатлении, пока не сорвется в галопирующей фантазии. При наблюдении помыслов важно не комментировать, не выносить суждений об их содержании, а просто ясно видеть их, когда они возникают. Думание о думании – это не медитация.
Мы следим за дыханием, и при этом появляются помыслы; мы можем отметить их: «помыслы, помыслы» – и вернуться к отметкам дыхания. Однако давление объектов ума может оказаться очень сильным и тонким, так что ум соскальзывает к стереотипам мышления: «О, у меня все хорошо… ага, попался… помыслы, помыслы… подъем, падение; подъем, падение… вот опять как будто попался?.. ох, опять не получается!.. мысли, мысли… подъем, падение, подъем, падение… ну, пока хорошо… черт побери! я снова ушел куда-то, не могу удержаться на дыхании даже минуту! Что я за болван!.. ой, опять осуждение… черт, не помню, как вернуться к дыханию!» Отмечайте просто, что это «помыслы, помыслы», и снова возвращайтесь к дыханию. Оставайтесь простыми и легкими.
Иногда в то время, когда мы медитируем, могут появиться чрезвычайно привлекательные мысленные формы – хорошие замыслы, прекрасные образы, великие изобретения. Эти объекты ума не обязательно должны быть помехами; на самом деле, будучи ясно видимым, ни один такой объект не станет помехой. Все это оказывается просто частью потока ума, наполненного кармой и интересными побрякушками. Только отмечайте эти вещи и спокойно возвращайтесь к дыханию. Действительно, возвращение к дыханию помогает нам открыть силу освобождения и углубляет нашу способность оставить обусловленное вожделение ума. Нет надобности тревожиться из-за того, что какая-то хорошая идея или решение какой-либо давнишней проблемы будут утрачены; то, что обладает ценностью, окажется в надлежащий момент доступным.
Углубление сосредоточенности – это естественный процесс, подобный способности мускулов усиливаться при продолжительном пользовании. Всякий раз, когда мы возвращаемся к дыханию, наша сосредоточенность усиливается. Ум может заметить это и сделать вывод: «Лучше выходит»; если не распознать в этом помысел, такое отношение становится отвлекающим умом, менее сосредоточенным на действии, а более создающим себя. Освобождение от «знания» позволяет нам переживать вещи непосредственно, каковы они есть.
Привязанность заставляет нас желать поощрения некоторых образов или чувств и отбрасывания других; иными словами, мы хотим что-то с ними делать. Привязанность означает, что мы отождествляем себя с этими содержаниями или ощущениями. Но пока мы отождествляем себя с чем-либо возникающим, думая, что это «я» или «мое», мы не увидим, как оно появляется, не увидим процесса, из которого оно возникает. Пока мы отождествляем себя с содержанием ума, мы не свободны по-настоящему. Различие между пребыванием в рабстве и состоянием освобождения – это различие между думанием и признанием помысла за помысел.