— Ну ладно, — Тальф встряхнул ладонями — кровь медленно возвращалась и ощущение было такое, словно в них воткнули тысячу иголок. — Попробуем разобраться.
— И что ты собираешься делать? — Клаус жмурился от удовольствия — крыса его обнюхивала и легонько выкусывала из его шерсти несуществующих блох.
— Пойду к Жози.
— Совсем сдурел? — округлил глаза крыс. — Смотри, второй раз можем и не вытащить.
— Ну, теперь-то я буду во всеоружии, — на ладони магистра расцвело заклятье. — И разговор получится совсем другой.
— У-у-у… — протянул Клаус. — Да, другой. Тебя просто пристрелят. Не ходи туда, идиотина!
Тальф вздохнул:
— А что ты предлагаешь? Поднять восстание? Нет уж, сейчас надо договариваться. Не хватало только, чтоб мы ещё до появления чужих армий друг другу глотки перегрызли. Очень удобно для них получится.
— Ты действительно веришь, что с Жози — теперешней Жози — получится договориться? — крыс цокнул языком. — О, наивное, наивное дитя.
— Не верю, — честно признался Тальф. — Но попробую.
В следующий миг он взмахнул рукой и дверь его камеры, смятая как конфетный фантик из фольги, вылетела в коридор.
Магистр настроился на то, что ему придётся пробиваться сквозь полчища тюремщиков, но по пути к выходу (а путь этот был долгим, ведь Тальф успел напрочь заблудиться) ему попался только один зачуханный стражник, который приветственно кивнул и даже не попытался задержать беглеца.
Причина стала понятна позже, когда юноша шёл по улицам Гримхейма. Они были совершенно пусты, лишь кое-где в витринах копошились мародёры, да изредка пролетали сметая всё на своём пути экипажи, из которых на ходу сыпались собранные впопыхах вещи.
Жители бежали из города, а те, кто не бежал, готовились его защищать. Непонятные отряды без формы и опознавательных знаков повсюду строили баррикады, и Тальфу пришлось их обходить, чтобы не нарываться на конфликт.
А вот дворец, контрастируя с остальным городом, сиял.
Чем ближе к нему, тем больше попадалось пьяных, а музыка была слышна ещё задолго до того, как магистр шагнул за ворота резиденции королевы.
В саду звенели бокалы и смех. Пьяненькие придворные дамы увлекали не менее пьяненьких гвардейцев в зеленый лабиринт. Повсюду лежали и стояли бочки и бутылки — королевский винный погреб был вскрыт и разграблен. Возле фонтана довольная розовая свинья копалась пятачком в горке апельсинов.
В самом дворце нельзя было и шагу ступить, чтобы не натолкнуться на пьяные пары (тройки, четвёрки и так далее).
Музыка оглушала. Вместо обычных для двора неторопливых мелодий звучали разудалые танцевальные, очень похожие на народные, но чем-то неуловимо от них отличавшиеся.
Два упитых до свинского состояния гвардейца обнаружили рояль — первый, взобравшись на инструмент, спустил штаны, присел и пытался удержаться на сколькой крышке, но постоянно поскальзывался, вызывая у второго уже не смех, а какие-то конвульсии.
В Малом зале Жози не оказалось — там нашёлся один лишь печальный чиновник, седой и скрюченный, который поджигал и выбрасывал из окна пачки документов.
По пути к покоям королевы Тальфа несколько раз чуть не утянули в оргию — отказывать девушкам магистр не умел, поэтому краснел, смущался и учился этому нелёгкому делу на ходу.
Стражи у покоев не оказалось — два ружья были прислонены к дверному косяку, а самих гвардейцев не было и следа. Впрочем, они быстро нашлись — когда юноша распахнул дверь, то увидел на огромной кровати, окружённой невероятным количеством винных бутылок, голую Жози и у неё в ногах солдат, чья форма валялась рядом с постелью измятая и растерзанная.
От увиденного Тальф онемел и забыл зачем пришёл.
Королева первой нарушила молчание:
— Ничего правильно сделать не могут, кр-ретины… — она пнула по небритой роже одного из гвардейцев. Тот не отреагировал. — Эй! Подъём! Эх… И этих тоже… — она на мгновение закрыла рот ладонью и зажмурилась. — Ох. В тюрьму. Все у меня узнают. Все у меня наплачутся. Слезами изойдут. Слезами…
Сам собой напрашивался вопрос «Что происходит?» — однако ответ был слишком очевиден.
Тальфу многое хотелось сказать — и о воплощении Темнейшего, и о защите королевства, и о собственных растоптанных чувствах. Все эти слова рвались наружу, толкались и мешали друг другу, отчего в горле образовался гигантский ком из слов, который причинял гортани боль.
— Я тебе не враг, — стало единственным, что смог выдавить Тальф.
— Ой, да пошёл ты… — отмахнулась Жози. — Стража! Стража!.. Никого нет, все разбежались. Предатели. Кругом одни предатели. И ты! — в юношу полетела бутылка, от которой даже не потребовалось уворачиваться. — Убить меня пришёл? Так давай! — покачиваясь и кряхтя, обнажённая девушка поднялась на ноги, выпрямилась и развела руки в стороны. — Давай! Бей!..