Затем, подобравшись ближе, юноша заметил свет — зеленоватые отблески на гладких камнях, будто покрытых льдом или стеклом. Стены и пол мелко вибрировали, наполняя всё вокруг едва слышным гулом.
— Тише! — шикнул юноша.
— Они там! — прошептал вампир. Его лицо, белое и перекошенное от ужаса маячило прямо перед глазами Тальфа и пугало едва ли не сильней, чем перспектива конца света.
— Тогда давайте все вместе на «три»! — прошептал Тальф. Волшебники переглянулись, фон Веттин постарался взять себя в руки, а садовник стал фиолетовым. — Раз! Два! Три!..
Они выкатились из-за угла всей ватагой, толкаясь и цепляясь друг за друга. Призраку оказалось легче всего — он проплыл прямо сквозь колдунов и до Тальфа донеслись обрывки его мыслей — что-то, связанное с розовыми кустами и черенкованием.
Огромный зал с потолком-куполом с одного взгляда вызывал ассоциации с собором — огромный, гулкий, высокий, величественный — и, в отличие от остальной пещеры, украшенный. Правда, из украшений тут были лишь многократно повторённый рисунок глаза, выбитая в полу здоровенная печать, внутрь которой поместился бы особняк Хейлера, и стоящие вокруг неё восемь обелисков из чёрного камня — но в сравнении с, опять же, остальной пещерой это выглядело настоящей роскошью.
В полутьме Тальф быстро нашёл Жози. Вообще найти её было очень простым делом — только слепой мог не заметить вымазанную в крови обнажённую девушку, стоявшую в центре печати, собиравшую чёрные энергетические нити от обелисков и перенаправлявшую эту энергию прямиком в центр потолка.
— Вы всё-таки пришли, — раздался усталый голос Кассиана. — Уходите, глупцы! Вы мешаете совершить великое дело! — колдун снял капюшон и Тальф увидел, что глаза ректора непроницаемо-черны.
— Впустить в наш мир Темнейшего — это безумие. Прекратите ритуал!
Кроме Кассиана и Жози Тальф так и не смог никого разглядеть — и это было странно, ведь лошадей у входа в пещеру было не меньше пары десятков.
Лишь потом он присмотрелся к обелискам: у их подножия лежали растерзанные тела.
Чувство вины успело поднять голову и пикнуть, что это он во всём виноват, но Тальф безжалостно его удавил — время для самокопания было неподходящее.
— Прошу тебя, одумайся! — воскликнул Кассиан. — У нас нет другого выхода! Её величество права, всё кончено! Мы либо умрём в мучениях, либо проведём остаток жизни в бегах!
— Смерть — это ещё не конец. Я видел, что по ту сторону, — и это не страшно. Остановите ритуал!..
Жози дёрнулась несколько раз и закричала. Кровь на её коже вскипела и испарилась, оставив страшные ожоги.
Тальф чуть не бросился ей на помощь, но фон Веттин его остановил.
— Слишком поздно, мальчик мой, — устало улыбнулся ректор. Непроницаемая тень у него под глазами медленно разрасталась, становясь всё глубже. — Ты ведь не перевёл самое главное, знаешь? — усталый старик вознёс руки к каменным небесам и провозгласил: — В год, когда носители алого пламени сожгут мёртвое войско! В год, когда падёт царствие живых и мёртвых! Владыке мёртвых и владычице живых суждено призвать тёиного зверя с изнанки мира! — он говорил всё громче и громче — и крепкая, как сами кости земли, скала, дрожала от его голоса. — И умрут все люди и звери! И поникнут деревья и травы! И покроются льдом моря! И камни одряхлеют и рассыплются в прах!.. — он замолчал на миг, и гора перестала вздрагивать. А затем некромант прошептал последние слова пророчества: — И ничего больше не будет.
В ладонях ректора зажглись заклятья, и Тальф бросился на него.
Первым попал под раздачу фон Веттин: Кассиан ослепил его метким и ярким лучом света. Вампир взвыл от боли, рухнул на пол и принялся кататься, протяжно воя: «Глаза-а-а!»
Скорость, с которой Кассиан творил заклинания, поражала — он с видимой лёгкостью отбивал все направленные в него заклинания и умудрялся успешно контратаковать. Тальф не заметил, как остался один — слишком увлечён был собственным выживанием. В него летели огненные шары, заострённые сосульки, сгустки кислоты и молнии. То и дело сверху, по бокам и прямо под ногами открывались порталы, из которых к магистру тянулись когти, клешни, щупальца и ложноножки.
Ошалевший Тальф метался то туда, то сюда, убегал, уворачивался и извивался, проявляя чудеса гибкости. Если б он не был мёртв, то схлопотал бы разрыв сердца.
«Ты так не победишь! — прозвучал голос демона у него в голове. — Атакуй! Атакуй сам!»