— Ты?.. Хм-м. Вообще, я бы хотел, чтобы меня обслужил мастер, а не подмастерье.
— Если вам что-то не понравится, можете не платить!
Улыбающийся белобрысый ребёнок стоял посреди комнаты, способной навести жути даже на бывалого наёмника, ветерана многих битв. Стол и пол с въевшимися красными пятнами и куча кровавых тряпок в деревянной бадье под умывальником внушали большие сомнения в том, что здешние процедуры вообще могут хоть кому-то понравиться.
Неизвестно, что именно подтолкнуло магистра к решению — уверенность Тальфа или возможность не платить за услуги, — но он хмыкнул, улыбнулся и принялся расстёгивать длинный камзол.
— Давай попробуем.
Закатав рукав рубашки, будущий ученик туго перетянул руку будущего учителя верёвкой, после чего сделал несколько быстрых и точных проколов вены.
— Надо же, — удивился магистр. — У тебя лёгкая рука. Я почти ничего не почувствовал.
Не по годам серьёзный Тальф пожал плечами:
— Так вашу милость короста пожрала, оно и неудивительно.
— Почему это неудивительно? — прищурился Хейлер.
— При коросте кожа как будто умирает, вот и не чувствует ничего.
— А ты смышлёный, — хмыкнул волшебник. — И инструмент у тебя — загляденье. Такой чистый… Где ты учился?
— Нигде, ваша милость. Смотрел за цирюльником.
— Наблюдательный, значит… — протянул колдун. — Так это его ножи?
— Нет, это мои, — Тальф нацедил в миску достаточно крови и перевязал руку магистра чистой белой тряпицей, на которой тут же проявились тёмные пятна. — С вас полкроны. Инструменты мастера вон там висят, — он махнул рукой вглубь комнаты, где на деревянном щите висели приспособления для добывания крови из человеческого тела. При одном взгляде на них пациентам становилось лучше — щит выглядел так, будто о него на полном ходу расшиблось вдребезги крупное животное.
— Сразу видно инструменты настоящего мастера, — улыбнулся магистр. — А твои смотрятся так, будто ты ими и не работал ни разу.
— Может быть, — пожал плечами мальчишка. — Но мои счастливые, после них больше людей выживает почему-то. Мастер меня лупит, когда кто-то помирает — говорит, мол, мы с живыми работаем, покойники к нам редко ходят. Разве что пришить чего-нибудь.
— Насчёт выживших тоже наблюдение? — магистр накинул сюртук поверх рубашки.
— Ага.
— Надо же… А есть ещё какие-нибудь интересные?
— Есть, — кивнул Тальф и тяжело вздохнул. — Но вам не понравится.
— Это почему же?.. — нахмурился магистр.
— Потому что кровопусканием коросту не вылечить. У меня было несколько господ — все померли.
Хейлер задумчиво пожевал губами:
— Так, а где твой мастер?
— В подвале он, — уклончиво ответил Тальф. — Спит, наверное, лучше к нему не ходить.
— А подвал где?
— Простите, господин! — взмолился ребёнок. — Я же не хотел сказать ничего плохого!.. Не жалуйтесь мастеру, он меня пришибёт!
Однако магистра это не остановило — он спустился в подвал и провёл там несколько минут.
— Собирай вещи, — сказал он, вернувшись. — Я тебя выкупил.
— Выкупили?.. — ребёнок захлопал глазами от удивления. — Но… Как же так-то?.. Я же… Вы цирюльник?
— Нет, я некромант. Собирай вещи.
— Тальф! — стоило подняться на второй этаж, как Эльма вырвала молодого человека из воспоминаний. Выросла прямо перед ним: тонкая и строгая, в силуэте ни капли плавности — одни острые углы и прямые линии. — Я требую объяснений! Вчера ты обещал мне, что…
— Хейлера больше нет.
Домоправительница замерла на полуслове, с открытым ртом.
— Ох… — опешила женщина. — Но как же…
Вместо ответа юноша всхлипнул, подался вперёд, обнял потрясённую домоправительницу и уткнулся носом в пахнущее формалином плечо.
— Мне его очень не хватает, — признался Тальф сдавленным из-за кома в горле голосом и изо всех сил сжал зубы, сдерживая рвущиеся наружу рыдания.
Эльма ласково потрепала юношу по волосам.
— Мне тоже, дорогой. Мне тоже.
— Я не могу представить, что, — второй всхлип, — его больше не будет рядом. То есть он и так всё это время сидел в башне, но я знал, что он есть, и это успокаивало. А теперь стало так пусто.
— Если тебя это утешит, ему сейчас хорошо, — ответила Эльма, продолжая гладить молодого человека по взъерошенным волосам. — Он получил то, о чём давно мечтал.
— И что же это?.. — спросил некромант, уже зная, что не услышит ответа. И, разумеется, не услышал.
— О, Тальф, — у всех мертвецов, которых спрашивали, что ждёт по ту сторону, появлялась такая улыбка — немного снисходительная, немного мечтательная, немного печальная. Как у взрослого, которого ребёнок попросил объяснить, куда делся старый больной кот. — Ты ведь знаешь, что я не смогу рассказать.