Тальф чувствовал, что сейчас ей, как никогда раньше, требуется поддержка и утешение, но пребывал в дурацком оцепенении, не зная, что говорить и как себя вести, чтобы хоть как-то помочь. Минуты тянулись мучительно медленно, будто в песчаные часы кто-то залил патоку.
— Чай! — вдруг решительно сказала принцесса и потянулась к фарфоровому чайнику с длинным, как шея цапли, носиком. — Будешь?
— Буду, — охотно согласился некромант и попытался придумать, как можно развить беседу, но мысли и идеи попрятались кто куда, поэтому пришлось сидеть молча, тянуть остывший чай, сочинять фразы, при помощи которых можно было бы продолжить диалог, и не использовать ни одну из них.
Целый час они провели в тягостном молчали. Люди появлялись и исчезали, вельможи сменялись офицерами, а те — скользкими личностями с неприметными лицами.
— Давай уйдём, — попросил Тальф и понял, что эти два слова лучше всего подходят к ситуации.
Жози решительно мотнула головой.
— Нет. Я побуду с ним. Хотя бы так.
— Он сам просил тебя об этом.
— Не лезь не в своё дело! — ощерилась девушка.
Тальф мысленно сосчитал до трёх, чтобы не ответить слишком резко:
— Слушай, ты привела меня сюда, чтобы я тебя поддержал, так?
— Допустим, — осторожно ответила принцесса.
— Вот я и пытаюсь это сделать. Ты сейчас просто сидишь в ожидании момента, когда… — некромант запнулся, подбирая формулировку получше. — Когда это случится, и снедаешь себя изнутри. Я не знаю, чего хотел его величество, но мне кажется, ему бы не понравилось, что ты запомнила его больным и умирающим.
— А вдруг он позовёт меня, умник? — упрямилась Жози. — К тому же в моей памяти он и так останется здоровым и сильным. Нет уж. Мы остаёмся.
Придворные вокруг постели короля пришли в движение. Загудели разбуженным пчелиным роем голоса.
— Да сделайте уже что-нибудь! — прорычала лужёная глотка, привыкшая командовать сотнями людей. — Он не договорил! Не договорил!
— Разойдитесь! Ему нечем дышать, вы не видите?!
В сторону постели снова промчался давешний толстяк с новым тазом горячей воды и полотенцем на плече.
Жози вскочила и побежала за ним, Тальф, не раздумывая, последовал за ней.
— Ваше Величество! — рыдала невидимая в толпе женщина. — Ваше Величество! Ваше Величество!..
— Пустите! — взревела раненым медведем принцесса и принялась локтями прокладывать дорогу к отцу, но не тут-то было — стена придворных, сомкнутая невероятно плотно, по крепости сравнялась с каменной. — Пустите же, вы!.. — стоявший сбоку некромант видел, как девушка билась о спины, пока по её лицу ручьём текли злые слёзы.
Юношу бесцеремонно отодвинули в сторону, толкнули и мгновением спустя чуть не сбили с ног: все, кто находился в покоях, со всех ног неслись к постели короля, по всей видимости, сами не зная, зачем. Но среди всего этого безумия нашлись два человека, сохранявшие спокойствие.
Первый, в мантии с серебряными лилиями, неторопливо вышел из толпы, придерживая висящую через плечо сумку, от которой даже на расстоянии приятно пахло травами. Лекарь.
Второй, старый и сухонький, в алой ливрее и смешной высокой шапке, всё это время стоял в дверях, сжимая в руке тяжёлый позолоченный посох с гербом Гримхейма в навершии.
Лекарь подошёл к нему, покачал головой и что-то негромко произнёс. Мажордом мелко и быстро кивнул, поднял руку с посохом, и по залу разнеслись три размеренных тяжёлых удара, после которых воцарилась непроницаемая ватная тишина.
— Король умер! — провозгласил слуга.
Люди замерли. Жози, пользуясь моментом, прорвалась к постели с телом отца. Повисло молчание, тяжёлое и холодное, как камни здешних вмиг осиротевших стен. На застывших лицах вельмож читалась растерянность вперемешку с непростыми раздумьями. Все, абсолютно все, кто только что убеждали короля в верности и давали клятвенные обещания поддержать его дочь, обратились в соляные столбы.
Жозефина ни на кого не обращала внимания и тихо всхлипывала, держась за остывающие ладони отца. Тальф прятал лицо в тени, грел в карманах замёрзшие руки и чувствовал, как в нём с каждой секундой растут презрение и ненависть к этим людям.
И когда молчание стало совсем уже неприличным, некромант откинул капюшон и воскликнул так громко и отчётливо, как только мог:
— Да здравствует королева!
Глава 8
— Да здравствует королева! — тут же отчаянно завопили все присутствующие. Завопили наперебой, стремясь выкрикнуть заветные слова как можно громче, чтобы новая королева услышала и оценила рвение, но королеве было плевать. Она встала с кровати и вытирала рукавом платья покрасневшие глаза.