– Настраивается. Варить тишник может показаться несложным, но истинный профессионал перед зельевареньем всегда старается погрузиться в нужную для лучшего эффекта атмосферу, – произнесены слова были с легкостью и небольшой небрежностью, что-то наподобие: «Франтар огромен, Лупель светит в небесах». Обыденно и тоскливо…
Речь членистоногого не на шутку впечатлила испуганного гелата, от чего его вера в Софи лишь приумножилась. Как, впрочем, и страх.
***
Разобравшись со своей давно отложенной местью, я в приподнятой настроении, напевая какую-то попсовую песенку из двухтысячных, приступила к тому, зачем мы и пришли на кухню: варганить настойку тишника.
«Ах! Нет ничего слаще выдержанной и хорошо преподнесенной мести!»
Пока я промывала необходимые травки, подготавливала котелок, Босс Рио вновь раскис. Ни чай, ни крепкий бренди, сваренный собственнолапно Луи еще в период пребывания в Академии, были не в силах взбодрить опечаленного отца.
За всеми заботами незаметно пролетело пол часа.
Медленно помешивая кипящее варево с успокаивающим отваром для всхлипывающего и дрожащего желеообразного хозяина дома терпимости, я не могла отогнать от себя мысли о том, какое счастье иметь любящую семью. Только во Франтаре я начала постигать это ранее мне недоступное чувство.
Сейчас, глядя на сидящего по близости гелата, я нехотя вспомнила деда Альбохрейма и маму Наагу. Не дай боги, случись со мной что-нибудь, они всю Империю с ног на голову поставят. В этом я уверена.
Горе родителя способно растопить лед, потушить пламя… Мы все дети наших родителей. Махнуть рукой на себя не сложно, гораздо сложнее позже посмотреть в глаза того, кто тебя вырастил.
***
Когда над котелком образовалось зеленое облачко, тишник был готов. Процедив отвар несколько раз, я разлила его по кружкам. На крики Рио примчалась Мэй и тут же унесла кружку с уже разбавленным тишником для Милы.
Каждый, хоть как-то связанный с магией, знал, что тишник мгновенно погружает в сон на семь часов, поэтому мы предусмотрительно не стали пить настойку на кухне. Захватив каждый свою кружку, последовали за желе в хол. Там он предоставил в наше распоряжение напуганную до чертиков Эйн, велев нас сопроводить до выделенных покоев.
Уже уходя, я развернулась и похлопала Босса Рио по тому месту, где должно было располагаться плечо:
– Митр Рио, мы теперь друзья. А друзей я в беде не бросаю. Мы обязательно приведем в чувства наяду, отыщем Лину и поймаем преступника! Даю слово!
Гелат смотрел вслед уходящей девушке с непередаваемыми чувствами. Его впервые назвали митром! В мире Франтар подобным образом обращались лишь к благородным… Он не знал почему, но он верил этой незнакомке.
В последний раз бросив взгляд на новых друзей, он с тяжелыми сердцами, но с надеждой в душе отправился спать.
***
Время летело предательски быстро. За последующие два дня мы успели сделать многое, но также и оставалось немало незавершенных пунктов.
Для начала стоит сказать, как же очутилась обладательница аквамариновых глаз в борделе у толстяка Рио.
Далее со слов Милы (ибо ее отец был слишком занят поручениями, выданными ему Луи):
– Когда пропала Лина, мы тут же пустились на поиски, отец отдал сотни золотых наемникам, ворам и иным представителям не самых благочестивых профессий. Благодаря столь обширной информационной сети мы смогли проследить ее похитителей вплоть до северо-восточной части Империи Звиров. Остановить их не было ни шанса. Охраняли похищенных девушек настоящие профессионалы. Все нанятые нами отряды были ликвидированы один за другим. В живых свидетелей не осталось. Было несколько наводок, согласно которым, стоит больше внимания уделить городу Булбург. Поэтому, когда связь с последней группой оборвалась, отец самолично отправился туда. Знаете, как говаривают, Франтар слухами полнится. Буквально за сутки отец уже имел некоторое представление о ситуации в городе.
Оказалось, что Булбург наводнили внезапные пропажи юных дев. Любые попытки разговорить местных не увенчались успехом, было ощущение, что все что-то скрывают. Тогда мой отец понял, похититель не так прост. Возможно, он из высшего сословия...
Отчаявшись, мой глупый родитель попытался утопиться², прыгнул с моста и приземлился прямо на мимо проплывающее тело. Ею оказалась полуживая наяда. Когда отец осознал, что она в притворной коме, а еще подходит под описание одной из пропавших девушек, чьи портреты сейчас украшают город, он тут же погрузил ее в специальный пузырь, поместив опосля в себя³.