— Жалкий, лживый негодяй! — вскричала она. — После стольких лет совместной жизни узнать, что ты низко обманывал меня, ведя двойную жизнь и навлекая позор и горе на твою ни в чем не повинную семью! Я всегда подозревала, что ты мерзавец и подлец, а теперь у меня в руках неоспоримое доказательство этого!
— Что-что-что ты имеешь в виду, Мария? — вырвалось у него. — Я ничего не сделал!
— Конечно, ты готов добавить и ложь к списку твоих пороков! Раз ты делаешь вид, что не понимаешь меня, — погляди на это!
Она держала перед ним неповрежденный экземпляр вчерашней утренней газеты.
— Ты рассчитывал скрыть от меня твои поступки, вырезав часть газеты, но я умнее, чем ты думал!
— Но это всего лишь шутка, Мария. Я не думал, что ты отнесешься к этому серьезно.
— Ты называешь это шуткой, бессовестный негодяй! — вскричала жена, развертывая перед ним газету.
Муж взглянул — и прочел в смущении и ужасе. Вырезая объявление о катаре, он ни на минуту не подумал взглянуть, что стояло на оборотной стороне его, — и вот какая заметка должна была представиться глазам того, кто встретился с вырезкой, читая другую страницу листа:
«Один из жителей города, видный делец, весьма весело проводил вчера время в одном из ресторанов, ужиная вместе с двумя хористками из гастролирующей в настоящее время у нас комической оперы. Излишне громкий разговор и битье посуды привлекли внимание посторонних, но все было улажено, благодаря видному положению, занимаемому упомянутым джентльменом».
— Ты называешь это шуткой, старая ты гадина? — визжала возбужденная дама. — Я уезжаю к маме сегодня же вечером и намерена остаться там. Думал надуть меня, вырезав заметку, да? Ты низкая, транжирящая деньги змея! Я уже упаковала свои сундуки и еду сию же минуту домой… не подходи ко мне!
— Мария! — пролепетал не находивший слов муж. — Клянусь, что я…
— Не прибавляйте кощунства к вашим преступлениям, сэр!
Муж сделал три-четыре тщетных попытки заставить себя выслушать, а затем схватил шляпу и помчался в город. Через четверть часа он вернулся с двумя шелковыми платьями, четырьмя фунтами конфет, бухгалтером и тремя приказчиками, чтобы доказать, что в упомянутый вечер он был по горло занят у себя в магазине.
Дело в конце концов было улажено к удовлетворению обеих сторон, но зато один из хаустонских жителей больше не испытывает любопытства по вопросу о женском любопытстве.
СПОРТИВНЫЙ ИНТЕРЕС
На задах одной из крупнейших мануфактурных фабрик Хаустона кипит оживленная работа. Целый ряд рабочих хлопочет, подымая тяжести с помощью блоков и талей. Каким-то образом канат перетирается, и подъемный кран летит вниз. Толпа с быстротой молнии рассеивается, кто куда. Сильный, режущий уши грохот, туча пыли — и труп человека под тяжелыми лесами.
Остальные окружают его и геркулесовыми усилиями стаскивают балки с исковерканного тела. Из грубых, но добрых грудей вырывается хриплый ропот жалости, и вопрос обегает все уста:
— Кто скажет ей?
В маленьком аккуратном домике близ железной дороги, который они стоя видят отсюда, ясноглазая, каштанововолосая молодая женщина работает напевая, и не знает, что смерть в мгновение ока вырвала ее мужа из числа живых.
Работает, счастливо напевая, в то время как рука, которую она выбрала для защиты и поддержки в течение всей ее жизни, лежит неподвижная и быстро холодеет холодом могилы!
Эти грубые люди, как дети, стараются уклониться от необходимости сообщить ей. Их страшит принести весть, которая сменит ее улыбку на горе и плач.
— Иди ты, Майк, — говорят одновременно трое или четверо из них. — Ты, брат, ученее, чем кто-либо из нас, и будешь чувствовать себя, после того как скажешь ей, как ни в чем не бывало. Пошел, пошел — и будь поласковее с женкой бедного Тима, пока мы попробуем привести его труп в порядок!
Майк — приятного вида мужчина, молодой и дюжий. Кинув последний взгляд на злополучного товарища, он медленно направляется вниз по улице к домику, где живет молодая жена — теперь, увы, вдова.
Прибыв на место, он не колеблется. Сердце у него нежное, но закаленное. Он поднимает щеколду калитки и твердым шагом идет к двери. Прежде чем он успевает произнести хоть одно слово, что-то в его лице говорит ей всю правду.
— Что это было? — спрашивает она. — Внезапный взрыв или укус змеи?
— Подъемный кран сорвался, — говорит Майк.
— В таком случае я проиграла пари, — говорит она. — Я не сомневалась, что это будет виски.