Я привык, что, когда утром нет никого, мама оставляет записку. Вот, кстати, и она! Ну-ка, посмотрю…
«ПЕРВОЕ: не забудь убрать кровать».
Ну вот, опять о кровати! Всегда мама напоминает, хоть я и сам помню… Что же там дальше? Ага!..
«ВТОРОЕ: пей молоко с детским творожком».
Конечно, творожок! Можно было и не писать…
«ТРЕТЬЕ: не забудь закрыть холодильник и закрой дверь на оба замка!»
Каждый раз — «оба замка», как будто их десять! Что там еще?
«ЧЕТВЕРТОЕ: будь в три дома — есть важный разговор».
Буду, куда же я денусь! Разве что со Славой прошлись бы, так у него тренировки, он с первого класса гимнастикой занимается. Ну вот, вроде последнее!..
«ПЯТОЕ: мы с папой вчера решили — грачонок остается у нас».
У меня аж дух перехватило! Я тряхнул головой и перечитал последние слова. Да, я не ошибся! Вот, пожалуйста, черным по белому:
«ГРАЧОНОК ОСТАЕТСЯ У НАС»!
Я подскочил чуть не до потолка и заорал:
— Ура! Да здравствует мама! Пусть живет папа! Ура-а-а! Он — мой, мой, мой!..
Видимо, я своим визгом напугал бедную птицу, потому грачонок крикнул и с разгона пустился в коробку, забился в угол и даже не шевелился.
Я потанцевал вокруг стола, еще трижды крикнул «ура!» маме и папе и вытащил испуганного птицы из его тайника.
— Ты представляешь, как тебе повезло! — начал было я, но сразу же исправился. — Ой, извини! Не тебе, а нам, нам с тобой! Теперь ты мой, а я — твой навсегда! Понимаешь, на-всег-да!..
И я чуть не заплакал от счастья, но вовремя вспомнил: мужчина я или не мужчина, как любил говорить папа, — и только чмокнул грачонка в крыло. А он, мой дорогой, мой хороший, клюнул на радостях меня просто в плечо. И совсем не больно, вот ни капельки не больно, а по-дружески, по-родному!
Конечно, детский творожок я проглотил за полминуты, и он показался мне таким сладким, как никогда. Тут я взглянул на часы — и вовремя! Было уже восемь. Я быстро собрал портфель, попрощался с грачонком, закрыл дверь на два замка и поспешил в школу.
На улице я вдруг вспомнил, что не выучил заданного стихотворения, а Татьяна Никитична может вызвать меня. Я на ходу вытащил учебник, чтобы запомнить хоть строчку. Портфель я зажал под мышкой, развернул книгу на нужной странице и прочитал:
Ну и чудеса, так это же про грачей! Я несколько раз пробежал глазами страницу, и стих сам собой запомнился. И так крепко, что я не сомневался: разбуди меня среди ночи и спроси — сразу же его прочитаю!
В класс я влетел вместе со звонком.
Запыхавшись, поздоровался со Славиком и тяжело бухнулся на скамейку.
— Ну что, выучил? — вместо приветствия поинтересовался Славик.
— Еще как! — гордо ответил я. — Даже повторять не буду.
— Тогда подними руку, я не успел, — прошептал Слава мне на ухо, потому что в класс уже заходила Татьяна Никитична.
Все обошлось как нельзя лучше! Таки счастье на свете есть! В этом я наконец убедился. Во-первых, мама и папа оставили грачонка. Во-вторых, пятерка за стих тоже чего-то стоит. И, в-третьих, я спас Славку. Получи он двойку — и тренер не пустил бы его на гимнастику, пока не исправит. А Славик же без гимнастики — как рыба без воды!..
Хорошо идти домой, когда тебя ждут! Даже ботинки поют, а прохожие улыбаются тебе, как давнему знакомому. Красота, когда в тебя кто-то есть, кому ты нужен!
Разумеется, прежде всего я нужен папе и маме. Но одно — быть нужным родителям и совсем другое — грачонку. Маме и папе я нужен, потому что я их сын… А грачонку — чтобы я заботился о нем. А это здорово, когда тебе есть о ком заботиться!
Я припустил сильнее и уже через несколько минут был дома. Только тут я вспомнил, что у грачонка уже есть хозяин, и мне стало плохо. Я вообразил, что хозяин отыскался и забрал грачонка. И когда я зайду в квартиру, на кухне будет стоять пустая коробка из-под телевизора.
Напуганный этими мыслями, я забыл про лифт и почти взлетел на восьмой этаж.
Трудно писать объявления!
— За тобой что, волки гонятся? — спросила мама, открывая мне дверь. — У тебя же есть ключи. Или ты потерял их?
Нет, не потерял, а просто забыл о них.
— Где он?! — крикнул я.
— Кто «он»? — удивилась мама. — Грачонок!
— Где же ему быть: сидит и кашу уплетает, — улыбнулась мама, когда поняла причину моего волнения. — Мой руки и садись обедать. Заодно поговорим, ибо я скоро ухожу.