И скорее всего Гаритос знал, что но сделать при этом полководец ничего не мог — атака мертвых была внезапной и чтобы сконцентрировать достаточные силы для уничтожения столь крупного отряда, их требовалось отозвать с другого места и оголить фронт уже там. Что было не слишком хорошей идеей, так как после недавнего разгрома отряды восставших мертвецов стали беспорядочно прорываться в земли живых.
Иными словами — оба кандидата на пост главы Альянса были заняты другими делами. Не менее важными, но обороняющим деревню бойцам от этого было ничуть не легче.
И когда Хранительница Жизни уже начала подумывать о том, не отправить ли одного из своих стражников на помощь осажденному поселению, пренебрегнув собственной безопасностью, на разворачивающейся внутри хрустального шара картине появилось новое действующее лицо… А точнее лица.
Поначалу Королева Красной Стаи приняла вышедшего к поселению мужчину за одного из человеческих паладинов. И к собственному стыду, Алекстраза была вынуждена признать, что она так решила по-большей части из-за огромной, покрытой рунами колотушки в руках незнакомца.
Из-за того, что драконы редко вступали в прямой контакт с молодыми расами Азерота, древняя приспешница Титанов не слишком хорошо разбиралась в иерархической лестнице аристократии Лордерона и не видела большой разницы между крестьянином и лордом. Во всяком случае в деталях внешности. Ну разве что последний зачастую являлся рыцарем и носил доспехи.
И дальнейшие события только подтвердили догадки Хранительницы Жизни: когда облаченный в латы воин оглядел осадившую поселение толпу нежити, то вместо того, чтобы отступить, пока его не заметили (Как при виде нескольких сотен восставших мертвецов сделал бы любой нормальный человек), он устало вздохнул и жестом к себе кого-то подозвал.
Когда из ближайших кустов вышла исхудавшая женщина с ребенком, Королева Красной Стаи сперва пришла в натуральную ярость, поскольку она решительно не понимала, как можно было притащить этих двух на поле боя! (Длительное общение с одним флегматичным некромантом все же оставило свой отпечаток на Хранительнице Жизни и постепенно при виде непонятных ей действий она стала сразу предполагать худшее)
Но когда Алекстраза подостыла, то она вспомнила, что после нашествия армии восставших мертвецов большая часть Лордерона превратилась в одно сплошное поле боя и скорее всего увиденные в хрустальном шаре люди пытались наоборот — сбежать от рыскающих по округе голодных тварей.
В осажденном поселении тоже заметили появление новых лиц и на вершине частокола оперативно появились бородатые стрелки с мушкетами в руках, которые оценили ситуацию и не стали как-то показывать, что они заметили новоприбывших, дабы не спровоцировать нежить на атаку и вместо этого стали внимательно следить за разворачивающейся за стенами картиной.
А темноволосый воин с огромным молотом, что-то разъяснял своей спутнице. И когда похожий на паладина латник получил от неё в ответ утвердительный кивок, то он перехватил свое оружие двумя руками и медленным шагом направился в сторону окруженного мертвецами поселения, а исхудала женщина взяла испуганного ребенка на руки и медленно двинулась следом за ним.
Странного вида троица подбиралась все ближе и ближе к поселению, и само-собой, окружившие деревню твари вскоре их почуяли. Радостно взревев при виде новой жертвы, вурдалаки ринулись на оказавшихся за стенами живых, припадая на все четыре конечности и обгоняя куда более медлительных зомби со скелетами.
Но воин с молотом и не пытался избежать сражения с плотоядной нежитью — этими «безрассудными» действиями он просто выигрывал фору своим подопечным.
С каждым шагом руны на молоте темноволосого латника светились все ярче и как только дохлые трупоеды заметили присутствие живых, он взмахнул своим оружием, после чего в толпу нежити ударила концентрированная телекинетическая волна, которая пробила в кольце восставших покойников коридор шириной в добрый десяток метров, открывая людям путь к осажденному поселению.
Как только это случилось, спутница темноволосого воителя крепче прижала к себе со всех ног побежала к частоколу, а облаченный в латы боец бросился следом, на ходу махая своим громоздким оружием и посылая во врага ветвящиеся молнии, что били из его двуручного молота и прореживали поток рвущихся к ним трупоедов.