— Не физическое, само-собой, ведь у мертвого тела просто не функционируют нужные части тела и обычные любовные игры они ощущают примерно также, как какое-нибудь дубовое полено. Но в энергетическом плане мертвые даже более чувствительны, чем живые, ведь отличие от последних, у покойников нет природного сопротивления чужеродной энергии. Скорее наоборот, в силу своей неживой природы, творения некромантии становятся своеобразными губками для магии и если в неживое тело подать правильный тип энергии, то…
Продолжая вещать, словно какой-то профессор на лекции в Кель-Таласком университете, Мадаав поместил обессиленную баньши между столбов, после чего взмахнул молотом и цепи сковали истощенную Сильвану по рукам и ногам.
— Я даже не знаю, что спрашивать в первую очередь… — Из последних сил выдохнула бывшая предводительница следопытов Луносвета. — Откуда у тебя такие познания, или зачем ты мне все это рассказываешь…
— На твой первый вопрос ответ будет предельно простым — моей первой любовью была вампир — своеобразный гибрид нежити и живого создания. Поэтому в вопросе «Может ли живой человек делить постель с трупом?» меня можно считать если не экспертом, то как минимум специалистом. — С неизменным флегматизмом отозвался некромант, подходя к ближайшему кусту и срывая с него длинную, упругую ветку. — Хотя в полной мере некрофилом из-за этого меня назвать все же нельзя — вампиры мертвы лишь наполовину и небольшая чувствительность после обращения у них все же сохраняется.
— Все равно извращенец…
— Твое мнение по данному вопросу меня не сильно волнует. — Сохраняя абсолютное спокойствие, ответил Сильване рослый колдун, начиная счищать с ветки боковые отростки и лишнюю растительность в виде листьев. — И мне кажется, что после небольшой демонстрации ты будешь уже не так уверена в собственных словах.
Прежде, чем до Ветрокрылой дошел смысл слов Мадаава, он отложил молот в сторону и сделав шаг вперед, коснулся внутренней стороны бедра мертвой эльфийки.
— Что т… А-а-ах! — Баньши вновь забилась в цепях, но на этот раз причиной её тряски была уже не боль, а удовольствие, что обжигающей волной пронеслось по телу Сильваны, погрузив её в нестерпимый экстаз. И стон, который издала покойница, не чувствовавшая ничего подобного с момента собственной гибели… Да и до неё тоже — смог возбудить бы и полного импотента. — М-м-м…
— Хорошего помаленьку — для демонстрации этого будет достаточно.
Когда Грегор разорвал контакт, тело мертвой эльфийки рефлекторно попыталось продлить его подольше и двинулось следом, но цепи удержали нежить на месте и поняв, что она чуть только что не сделала, Сильвана сдавленно зарычала.
— Ты-ы-ы… Похотливое чудовище…
— Похотливое — это что-то новенькое, а вот с чудовищем ты повторяешься. — С лишенным эмоций лицом заметил седовласый колдун, выжигая кончиком молота на сорванном им пруте какую-то заковыристую руну. — Хотя это неважно — в данный момент твой скудный словарный запас не играет никакой роли.
— Я… — Бывшая предводительница следопытов Луносвета попыталась возразить, но внезапно перед её лицом сформировался деревянный кляп на кожаных ремешках, который заткнул баньши рот и лишил её возможности говорить.
— Тс-с-с… Все что могла — ты уже сказала. Сейчас я говорю — а ты слушаешь. — Будучи не в силах что-либо сделать, Сильвана уставилась на флегматичного чародея ненавидящим взором. — Так вот о чем это я… А, вспомнил. Ты спрашивала, зачем я все это делаю, верно? Рассказывать противнику свои дальнейшие действия глупо и поступать так будет только полный идиот. Но в нашей с тобой ситуации есть маленький нюанс, который в корне меняет все дело…
Голос бесстрастного чародея был совершенно спокоен, но от этого Сильване легче не становилось — мертвая эльфийка уже поняла, что насилия над ней в этот раз…
" — В смысле «в этот»?! Почему это звучит так, будто бы я с нетерпением жду этого момента?!" — Внезапно промелькнувшая в голове мысль сильно озадачила неживую, но крайне свирепую особу и она упрямо замотала головой. — «Никогда! Я убью эту седовласую сволочь и тогда моя месть свершится!»
— Сопротивляешься? Это хорошо… — От уверенного голоса Грегора, в котором отчетливо слышалось довольство, Ветрокрылая впервые с момента своей смерти почувствовало что-то отдаленно похожее на страх. Ненавидимый ею некромант сам по себе был крайне опасным типом, но если он мог залезть ей в голову… Это было не просто плохо — это был натуральный кошмар. — Чем дольше ты будешь отрицать очевидное, тем больше будет длиться наша с тобой игра. И я не собираюсь лишать тебя этой нелепой, жалкой пародии на жизнь. Ведь ты не мой противник, Сильвана…