И когда коварные порождения Хаоса увидели, что лязгая тяжелой броней, к ним приближается здоровенный, вооруженный молотом мужчина, они сперва приняли его за одного из стражников и затянули привычную картину «бедных, несчастных служанок».
— Г-господин, они напали так внезапно! — Одна из суккуб в облике целительницы устремилась к громиле, незаметно приготовившись достать из широкого рукава робы покрытое сильнейшим ядом лезвие, а остальные демоницы-соблазнительницы в это время скрыли себя чарами невидимости. — Прошу вас, помогите мне! Он-ни та…
Резкий удар молота оказался неожиданностью для всех — закованный в металл воитель не сбавляя ходу и совершенно не изменившись в лице, просто снес голову «перепуганной целительнице», раскрасив содержимым её головы пару метров каменной мостовой.
Действие это было настолько внезапным, что на какую-то пару мгновений боевой гарем Осквернителя даже испугался — не от самого факта убийства одной из них (Все же в Пылающем легионе смерть кого-либо была рядовым явлением), а из-за того равнодушия, с которым громила разнес череп демоницы: даже в момент удара лицо бородатого воителя не выражало ничего, кроме вселенской усталости и своих истинных намерений он до последнего момента не выдавал вообще ничем!
Как будто бы он был полнейшим психопатом, совершенно не контролирующим свои собственные действия!
А сам громила как будто бы не заметил, что попал в окружение рогатых демониц и на ходу стряхнув с молота остатки суккубьих мозгов, он со все тем же выражением лица продолжил громыхать своими доспехами, идя в сторону выделенного Алекстразе крыла, в котором до сих пор изредка слышался рев пламени и которое уже начинало понемногу загораться.
— Убить его! — Отдав приказ своим приспешницам, Зловещий Шепот благоразумно осталась в стороне, желая поглядеть на возможности нового противника до того, как вступать с ним в схватку. И другие суккубы её отряда были в этом деле прекрасной разменной монетой, ибо большая их часть являлась для Фана’ары не более чем соперницами.
Похватав хлысты демоницы бросились на облаченного в доспехи громилу.
— Мешаете… — Верзила взмахнул своим оружием и с размаху впечатал его в землю, после чего та начала трескаться от высвобожденной из оружия силы, а соблазнительниц расшвыряла мощная силовая волна, пошедшая от усталого громилы во все стороны.
— Жалкий смертный! Ты не устоишь перед могуществом Пылающего Лег… А-а-а-а-а!!! — Одна из суккуб решила попробовать надавить на врага морально и слегка припугнуть его перед началом схватки, но вместо ответа противник молча поднял свой молот и тело демоницы-искусительницы затрясло от ударившего в нее потока молний.
Видя такое, несколько демониц все же попытались спасти свою «подругу»… Воспользовавшись тем, что враг на кого-то отвлекся и швырнули в громилу с десяток отравленных кинжалов, одна часть которых бессильно отскочила от стальных лат, а другая все же смогла найти в доспехах уязвимые места и вонзиться в податливую плоть.
Но даже несмотря на торчащие из его тела клинки, бородатый воитель, словно закусивший удила кодой прорвался к парализованной бегающими по ней разрядами суккубе и в два взмаха своего громоздкого оружия отправил её на перерождение в Круговерть Пустоты — первый удар покрытого рунами молота сломал демонице обе ноги, а когда потерявшее опору тело рухнуло на каменную мостовую, громила обрушил не неё всю свою мощь и голова соблазнительницы раскололась на пару с несколькими метрами брусчатки.
После этого закованный в сталь мордоворот медленно обвел взглядом обступивших его суккуб и перехватил свой молот двумя руками.
— Безмозглые порождения разврата и похоти… Мне некогда с вами возиться. Отступите — и я сохраню ваши ничтожные, никому не нужные жизни.
— Надо же, как щедро! Сохранить одну жалкую жизнь ценой вечности мук в Круговерти! — Презрительно расхохоталась одна из соблазнительниц, поднимая свой шипастый кнут. — Этот червяк действительно думает, что сможет купить нас такой мелочью?! Убьем же его, сестры!
Скоординировавшись друг с другом все демоницы, за исключением самой Фана’ары бросились в атаку, пытаясь налететь на противника роем смертоносных пчел и «зажалить» его до смерти.