В целом, доставшиеся задарма обновки грели душу, и Мила нисколько не сомневалась, что относит их положенный год без необходимости закупать дополнительный комплект.
«Буду аккуратной. Стану носить форму только на занятия, а в остальное время свою одежду буду таскать… починить и постирать бы её только сначала», — по-хозяйски рассудила она, перед тем как вышла из главного корпуса на воздух. Яркое солнце тут же ослепило глаза, а потому несколько шагов Мила прошла почти ничего не видя перед собой. Так бы довольная улыбка спала с её лица намного раньше, нежели она услышала.
— А, вот эта хамка, — голос принадлежал лорду, с которым ей довелось поцапаться на вчерашней церемонии посвящения, а потому ничего хорошего встреча не предвещала. — Вы только поглядите, господа, какое жалкое отребье.
Вынужденно открыв глаза раньше, чем хотелось, Мила увидела, что в нескольких шагах от неё стоит черноволосый аристократ. Никаких царапин на его лице уже не было, не иначе некий целитель постарался и избавил лорда от «боевых ран». А ещё этот лорд был в компании двух мужчин — тех самых, с которыми Мила его уже видела раньше. Эти двое незнакомцев мало походили друг на друга окромя того, что они носили одну и ту же форму первокурсников факультета Чёрной Магии. Один из них был кареглаз, темноволос и полноват. Другой, напротив, являлся стройным голубоглазым блондином.
— Быть может, я и жалкое отребье, но что ж вы тогда, господин хороший, так на меня засматриваетесь? Прям как на красавицу, — едко усмехнулась Мила, решив избрать своей тактикой нападение.
— Что за бред?
— А что вы тогда мне проходу совсем не даёте?
«Пусть те, кто мои слова услышит, найдут в будущем повод над этим высокомерным снобом подтрунить», — испытала надежду Мила.
— Засматриваюсь? — демонстративно поднял брови Антуан Грумберг и, заливисто смеясь, обвёл своих друзей полным удивления взглядом. — Не, ну вы видели эту тощую клячу? В такое проверить просто‑напросто невозможно, пф-ф!
Знакомые лорда поддержали его дружным смехом, а затем один из них осведомился:
— Как тебя зовут, языкастая нищенка?
На этот вопрос можно было бы огрызнуться, но молодая женщина предпочла ответить. Она гордо задрала носик и сказала:
— Я Мила Свон.
— Милая Мила, — с иронией прокомментировал блондин, но глава этой компании не принял сказанного.
— О нет, лорд Оуэн, даже не вздумайте. Это не то прозвище, что этой особы достойно. Ей нужно что-то короткое, полностью отражающее её суть. И скажу больше, я уже знаю подходящее имя.
— Да?
— Да. Перед нами плебейка, низкородное животное. А потому достаточно короткого и ёмкого Тварь.
— Тварь, — довольно просмаковал блондин и добавил. — Надо будет сообщить нашим.
Дураку было понятно, что нынче происходящее являлось ничем иным как началом грандиозной травли, а потому Мила, несмотря на часто бьющееся от страха сердце, поступила согласно интуиции — сделала пару решительных шагов вперёд.
— Да, я тварь, — при этом твёрдо заявила она. — Тварь, которая нисколько не боится пустозвона, у которого во рту одно дерьмо. И потому смотри-ка, спи с открытыми глазами. Как тварь и низкородное животное, однажды я могу показать клыки, и ты проснёшься с перегрызенным горлом.
Антуан Грумберг аж красными пятнами покрылся от сказанного и в результате не выдержал. Гневно рыкнув, он уж было бросился на Милу, но друзья его благоразумно остановили, своевременно ухватив за руки. Она же, глядя на это, хмыкнула и язвительно напомнила:
— Зря вы на площади вчера кичились, господин хороший. Вы первый правила академии нарушите. Первый вы отсюда вылетите.
Пожалуй, было глупо наживать себе врагов. Тем более таких врагов, из-за которых ректор запросто мог пересмотреть внутренние правила академии. Но вести себя покладисто тогда, когда она сталкивалась с дурным отношением к себе, Мила Свон просто‑напросто не умела. Ну нисколечко! Поэтому, когда она пошла по своим делам дальше, молодая женщина, конечно, и пожурила себя, и почертыхалась. Вследствие этого даже едва ощутила вкус жидкой каши, миску с которой ей выдали заместо обеденного пайка в местной столовой. И, наверное, только по этой причине она вышла из-за стола сытой, так бы ни за что Миле не наесться столь маленькой порцией практически несъедобной жижи. Но аппетита не было никакого. И уже не только из-за встречи с лордом Грумбергом. Глядя на выданную ей тарелку, Мила кристально ясно поняла, что на еду придётся тратиться тоже. Если она не хочет заполучить цингу или слечь от истощения, то придётся смириться и подойти к прилавку платного буфета, благоухающего ароматами жаркого из барашка, сырного супа, тушёных почек кролика в вине, пряной рыбы с дымящейся картошкой…