— Да я так, между делом, то у одного преподавателя спрошу, то у другого. Они все моим вопросам крепко удивляются, но вот… Как тебе сказать?
— Уж говори как есть.
— По тому, что я слышала той ночью, — едва слышно зашептала Мила, — получается, что эта женщина далеко не первая жертва профессора Аллиэра. И поэтому мне так нужен твой совет. Что мне сделать, чтобы вывести его на чистую воду, а?
— Хм, — почесал свою отросшую бородку Саймон. — Пожалуй, я тебе кое-что получше посоветую. Забудь о своей идее обвинить нашего декана.
— Что? Но ведь он убийца.
— Да и плевать, — сказал Саймон и даже намеренно принял более расслабленную позу — он прямо-таки развалился на парковой лавочке. Однако, теперь напряглась Мила. Ответ приятеля так возмутил её, что она даже часто захлопала ресницами, прежде чем с недоверием спросила:
— То есть плевать? Ты это о чём вообще?
— Да о том, Милка, что, раз веками никакие слушатели никуда не пропадают, то конкретно нам беспокоиться не о чем. Поэтому всё, для меня вопрос закрыт. Спасибо, что рассказала. Такое действительно стоит знать, чтобы на неприятности не нарываться. Но вот чес-слово, больше по этим убийствам я знать ничего не хочу и тебе не советую.
— Да как так-то? — оторопела Мила. — Мы же живём бок о бок с хладнокровным убийцей.
— Если в чужие дела нос свой любопытный не совать, то проблем себе на задницу не сыщешь, — спокойно объяснил Саймон, однако Милу его ответ не устроил.
— Саймон, он взял и убил какую-то женщину.
— Вот именно. Какую-то, — пристально посмотрел друг ей прямо в глаза. — Зверь… умный зверь у своей норы охоту не начинает. Декан же наш далеко не идиот. Так что забудь обо всём, так оно вернее. Он и дальше будет искать какую-то жертву, а не конкретную. Например, тебя.
Совет был дельный. Предложение тайком пробраться на кафедру некромантии, чтобы найти какие-нибудь улики, враз застряло в горле Милы. Во всяком случае, искать в лице Саймона компаньона теперь было бесполезно, а потому девушка ещё немного поболтала с другом, но после, сославшись на желание пойти вздремнуть, решительно покинула парк. При этом не сказать, чтобы идея заняться безрассудным следствием оставила Милу. Ей было слишком тяжело смириться с тем, что кому-то в этом мире всё может сойти с рук. Кому-то служили щитом деньги, кому-то громкое имя или влиятельные друзья.
«Но что, если у тебя ничего этого нет? Тебя могут убить и всё на этом? Всем будет плевать на правду?» — раз за разом со злостью думала Мила, хотя в её голове теперь также всплывала куда как более разумная фраза: «Дурочка, Саймон ведь прав».
Из-за этого конфликта в мыслях Мила, казалось, утратила связь с реальностью. Она шла, не видя ничего вокруг, и размышляла только о том сможет ли она что-нибудь сделать для той несчастной утопленницы или нет. Мила понимала, что затея добиться справедливости невозможна без компаньона, в одиночку ей было бы не справиться с такой задачей, и поэтому она решала к кому бы она могла обратиться. Кто смог бы поддержать её? И как-то так выходило, что не к кому ей, окромя Саймона, идти было. Питрин был слишком пуглив и болтлив, а прочим она не доверяла. Преподаватели могли быть в курсе убийств и просто закрывали на них глаза, а прочие студенты… Аристократия, благодаря влиянию Антуана Грумберга, изо дня в день находила повод за поводом подтрунивать над Милой Свон и конфликт зашёл уже так далеко, что от неё нынче старались держаться поодаль даже её одногруппники-простолюдины.
«Нет, Саймон был единственным, на кого я могла рассчитывать», — угрюмо подумала Мила, прежде чем едва не уткнулась носом в мужскую грудь.
Идя по дороге на кафедру некромантии, Мила так углубилась в свои мысли, так внимательно смотрела себе под ноги, что вот-вот столкнулась бы не с кем-то, а именно с тем, о ком столь много думала в последнее время. Спасло положение только то, что Найтэ Аллиэр вытянул руку и таким образом остановил свою студентку от последнего рокового шага.
— Вы думаете, я намерен уступать вам дорогу? — едко сказал он при этом.
Мила часто заморгала, а затем уставилась на лежащую на её плече ладонь. Ладонь была изящной, даже женственной. Вот только серо-голубой оттенок кожи вмиг напомнил Миле о трупах, и потому она побелела до белизны первого снега, прежде чем через силу прошептала:
— Нет, не думаю.
— Значит, толика здравомыслия в вас есть, — скривил губы в усмешке Найтэ Аллиэр. — Его, правда, так мало, что очень хочется увидеть в вас хоть что-то ещё достойное.
Взгляд алых глаз приковывал к месту. Казалось, слова тёмного эльфа не разошлись с делом. Он смотрел на Милу так, словно хотел прочитать все её мысли, хотел вызнать все её тайны. Из-за этого она вздрогнула и, будучи растерянной, с остроумным ответом не нашлась — как стояла, так и продолжила стоять. Правда, мгновением позже Мила охнула. Она нисколько не ожидала, что профессор Аллиэр вдруг сделает шаг вперёд. Чтобы он не смог оказаться вплотную к ней, Мила вынужденно отстранилась и шагнула, буквально отпрыгнула, в сторону. На её лице был написан страх, и это (а, может, и всё её поведение в целом) вызвало на лице Найтэ Аллиэра самодовольную улыбку.