Ну, или делал вид, что играет в снежки. Из-за того, что принц Адьир Морриэнтэ не только стал свидетелем крайне неприглядного поступка, но и в присутствии значимых лиц определённо чётко выразил своё мнение касательно него, Олаф фон Дали оказался вынужден действовать по всей строгости закона. Но в остальном его отношение к Миле Свон только ухудшилось, а потому он дал кое‑кому понять, что на кое-что очень даже может закрыть глаза.
Итак, стоило Миле ступить в своём порядком поистрепавшемся платьишке на площадь, как её окружило человек двенадцать. Это были мужчины и женщины, первокурсники и уже более зрелые студенты. Девять из них были очень хорошо одеты, трое значительно проще. И в целом, если их что-то объединяло, так это плотно скомканные снежки в руках.
— Тварь, — гневно процедил кто-то из парней. — Долго же мы ждали, когда ты тут появишься. Сейчас вот и поиграем.
— Вот тебе за лера Конрада! — выкрикнула одна из девушек и первой бросила снежок.
Попасть ей довелось в грудь Милы, и, хотя сильным удар было не назвать (после него даже синяк вряд ли бы остался), это было только начало. Вслед за этой девушкой Милу принялись закидывать снегом. Молодая женщина вынужденно закрыла лицо сгибом руки, так как большинство нападающих целились ей прямо в глаза, а после со всех ног побежала в сторону главного корпуса. Однако, наледь сделала своё чёрное дело. Мила поскользнулась и тут же раздался громкий хохот. Он привлёк внимание, к двенадцати «играющим» присоединились ещё студенты. Они смелели с каждой секундой, и Мила понимала, что её единственный шанс выкарабкаться — это добежать до главного корпуса.
«Надо, должна, должна!» — заставляла она себя переставлять ноги и, наконец, с трудом открыв подмёрзшую дверь, смогла юркнуть внутрь здания. Там Мила тут же прислонилась к стене. Грудь её тяжело вздымалась, руки дрожали и не только от холода.
— Лер Свон, да вы совсем закоченели, — сказал оказавшийся в пустынном холле мэтр Оллен.
Пожалуй, вид Милы тронул его. Молодая женщина, как уже писалось ранее, была одета по‑летнему просто. На ней была только штопаная форма и шаль, которую она скроила из старенькой драной юбки. Даже варежек у Милы не было, а потому её белые пальцы вскоре сделались бордовыми. Да и само лицо выглядело красным донельзя. На щеке кровоточила ссадина. Взъерошенные волосы быстро намокали из-за тающего снега.
— А не пошёл бы ты к хренам собачьим! — вдруг прикрикнула на мэтра Оллена Мила, хотя до этого завсегда сдерживала свой язык по отношению к преподавателям. Пожалуй, она была изрядно взвинчена, раз поступила так. И всё же никакого прощения просить не стала. Вместо этого Мила, кое-как собираясь с силами, на скованных из-за мороза ногах двинулась в нужную ей аудиторию. Сумочку с тетрадями при этом молодая женщина трепетно прижимала к себе. Её зелёные глаза то и дело настороженно смотрели по сторонам. Она очень боялась, хотя старалась не показывать вида. И особенно страшно ей было поворачивать раз за разом за очередной поворот коридора. Вот как сейчас…
— Эй, Милка, ты чего так долго-то? — с недовольством спросил у неё Саймон. Это он поджидал её за углом, а не те, кого лучше не видеть.
— Меня… меня задержали, — тихо ответила Мила. — Зима. Снежки… А я такая отличная мишень!
Мила не сдержалась и горько всхлипнула. Встревоженный Саймон сразу подошёл к ней. Пожалуй, он даже хотел её обнять, но Мила поспешно отстранилась.
— Не надо, — сказала она грустно. — Лучше тебе держаться от меня подальше. Сам понимаешь, после этих громких отчислений на одной мне дело не кончится.
— Да, но ты мой друг.
— А я твой. Поэтому уходи, Саймон. Настоящие друзья как-то под киль друзей не затаскивают, — личико Милы приобрело упрямый вид. — На людях не приближайся ко мне больше. Не знаю, придумай что‑нибудь из-за чего мы поссорились, только не надо, чтобы это всех нас коснулось.
Она смотрела Саймону прямо в глаза — требовательно и уверенно, а потому он всё же тяжело вздохнул и, опустив глаза, согласно кивнул. На этом они расстались. Мила выждала пару минут и только затем вслед за Саймоном пошла по коридору в нужную им обоим аудиторию.
— Так, это у нас лер Свон, все остальные уже на месте, — буркнул себе под нос мэтр Диксон и сделал пометку в журнале.