Мистер Кетчум нахмурился, открыв глаза. Эта проклятая картина! Можно вообразить, что бородатый моряк смотрит на тебя.
— Эй!
У мистера Кетчума захлопнулся рот, а глаза широко открылись, сверкая зрачками. Сидя на скамейке, он наклонился вперед, затем откинулся назад. Оказалось, что над ним склонился смуглолицый человек, положив руку ему на плечо.
— Да? — в ужасе спросил мистер Кетчум. Сердце его готово было вырваться из груди.
Человек улыбнулся.
— Начальник полиции Шипли,— представился он.— Не желаете ли пройти в мой кабинет?
— О,— оживился мистер Кетчум.— Да! Да!
Он потянулся, морщась от боли в затекших мышцах спины. Человек отступил назад, и мистер Кетчум поднялся, издав при этом что-то похожее на хрюканье. Взгляд его автоматически упал на стенные часы: было несколько минут пятого.
— Послушайте,— начал он, еще недостаточно проснувшись, чтобы бояться.— Почему я не могу заплатить штраф и уехать?
В улыбке Шипли не было ни капли тепла.
— Здесь, в Захрии, мы все делаем немного иначе,— пояснил он.
Они вошли в маленький кабинет с затхлым запахом.
— Садитесь,— приказал начальник, обходя письменный стол, пока мистер Кетчум устраивался на скрипучем стуле с прямой спинкой.
— Я не понимаю, почему это вдруг не могу заплатить штраф и уехать.
— Всему свое время,— уклонился Шипли.
— Но...— Мистер Кетчум не закончил.
Улыбка Шипли сильно смахивала на дипломатично завуалированное предостережение. Не разжимая сомкнутых от злости зубов, толстяк прокашлялся и стал ждать, пока начальник изучит лежащий у него на столе лист бумаги. Он заметил при этом, как плохо на Шипли сидит костюм. «Деревенщина,— подумал толстяк,— не умеет даже одеваться».
— Вижу, вы не женаты,— отметил Шипли.
Мистер Кетчум ничего не сказал. Пусть отведают своей собственной пилюли-молчанки, решил он.
— У вас есть друзья в штате Мэн? — продолжал Шипли.
— Зачем это?
— Всего лишь рутинные вопросы, мистер Кетчум,— успокоил начальник.— Единственный ваш близкий родственник — это сестра, проживающая в Висконсине?
Мистер Кетчум молча посмотрел на него. Какое отношение все это имеет к нарушению правил дорожного движения?
— Ну же, сэр? — настаивал Шипли.
— Я уже говорил вам. То есть я говорил полицейскому. Не вижу...
— Здесь по делам?
У мистера Кетчума беззвучно открылся рот.
— Зачем вы задаете мне все эти вопросы? — не выдержал он. А себе гневно приказал: «Перестань трястись!»
— Порядок такой. Вы здесь по делам?
— Я в отпуске. И совершенно не вижу в этом смысла. До сих пор я терпел, но — пропадите вы все пропадом! — сейчас требую, чтобы с меня взяли штраф и отпустили!
— Боюсь, это невозможно.
У мистера Кетчума отвисла челюсть. Это все равно что проснуться от ночного кошмара и обнаружить, что сон еще продолжается.
— Я... Я не понимаю,— пробормотал он.
— Вам придется предстать перед судьей.
— Но это же нелепо.
— Правда?
— Да. Я — гражданин Соединенных Штатов и требую соблюдения моих прав!
Улыбка начальника полиции Шипли померкла.
— Вы ограничили эти права, когда нарушили наш закон,— заявил он.— И вам придется заплатить за это по нашему иску.
Мистер Кетчум тупо уставился на этого человека. Он понял, что находится полностью в их руках. Они могут взять с него такой штраф, какой им заблагорассудится, или бросить его в тюрьму на неопределенный срок. Все эти заданные ему вопросы — он не знает, зачем его спрашивали, но знает, что ответы показали его как человека без корней, у которого некому было беспокоиться, жив он или...
Стены комнаты поплыли. На теле выступил холодный пот.
— Вы не можете этого сделать,— возразил он. Но это был не аргумент.
— Вам придется провести ночь в камере,— «успокоил» его начальник.— А утром увидитесь с судьей.
— Но это же нелепо! — взорвался мистер Кетчум.— Нелепо!
Он тут же взял себя в руки и произнес скороговоркой:
— Я имею право позвонить. Я могу позвонить. Это мое законное право.
— Могли бы,— заметил Шипли,— если бы в Захрии был хоть один телефон.
Когда его вели в камеру, мистер Кетчум увидел в вестибюле картину: все тот же бородатый моряк. Мистер Кетчум не обратил внимания, следили его глаза за ним или нет.
Мистер Кетчум вздрогнул, на заспанном лице отразилось удивление: за спиной что-то лязгнуло. Приподнявшись на локте, он оглянулся. В камеру вошел полицейский и поставил рядом с ним накрытый салфеткой поднос.