Больше всего ему нравилось в Лори усердие. И чем усерднее тот работал, тем прилежнее старался Эд. Во время занятий с баптистами Лори позволял им ошибаться, — пока они помнили хотя бы семьдесят пять процентов шагов и держали такт, — но, когда дело касалось их двоих, становился безжалостным.
Сначала Лори был осторожен, но чем дольше они работали вместе, тем беспощадней становился.
— Нет, Эд, сутулиться нельзя. Ты каркас. Ты ствол моего цветка. А так мы выглядим, как кривые увядшие цветы.
— Прости, — обычно Эд не упускал возможность пошутить на тему «Лори — цветок», но Лори был так серьезен, когда преподавал и Эд старался порадовать своего учителя, как никогда и никого. Он прочистил горло и выпрямил спину.
Лори смотрел ему прямо в глаза, держа руки на бедрах.
— Я не могу танцевать, если ты не ведешь. Твоя работа — быть сильным и устойчивым. Помни: шаги, да, но никогда не забывай, что ты якорь. Твоя ошибка станет моей.
Господи. Эд вытер пот со лба и кивнул.
— Ладно. Давай повторим.
Танцы — это работа. Чертовски тяжелая работа. Большую часть вечеров он приходил домой еле живым и, как правило, таким голодным, что перекусывал парой чизбургеров по пути. И все равно случались ошибки. Хотя он уже занимался несколько недель. В итоге Эд начал отрабатывать шаги и движения в своей гостиной, освободив место на потрепанном ковре перед телевизором. Когда же признался в этом Лори, тот кивнул в знак одобрения. И сердце Эда увеличилось в два раза. Но затем выдал ему швабру и показал, как ее использовать для баланса и формы. Не найдя дома подобного предмета для уборки, Эд заперся в обеденный перерыв в кладовке уборщика в одном из дальних офисов на работе, танцуя со шваброй и воображая на ее месте Лори, пока не пришло время собираться на встречу.
Танцевать было тяжело. Но, боже, оно того стоило.
Потому что время от времени у него получалось лучше. Иногда планеты выстраивались в его честь, Эд чувствовал, как у него получается еще до того, как хвалил Лори. И смысл как раз был в том, чтобы сохранить и приумножить навыки и умения. Когда у него получалось правильно, это ощущалось так же прекрасно, как и в футболе: мир исчезал, оставался только Эд, музыка и танец.
И Лори.
Эд повел Лори в поворот и принял его обратно в объятия. Он не только видел, но и чувствовал идеальную форму партнера, его контроль, его совершенную красоту в танце. Когда он двигался с Лори, то испытывал стыд, что когда-то считал того женоподобным. Боже, да, Лори был женственным. И все же он был очень, очень мужественным, и Эд прекрасно это осознавал, держа этого мужчину в своих руках. Руки Лори двигались с женской грацией, но были рельефными, мускулистыми и сильными. Лори был небольшого роста, но таким крепким, что на языке Эда значило «мужчина».
Репетиции с Лори вызвали желание стать более грациозным. Эд обнаружил, что копирует и зеркалит стиль Лори, позволяя своему телу двигаться и скользить, как его тело. За что однажды получил похвалу и улыбку, и поэтому подражание стало осознанным. Но больше всего он любил чувствовать себя неким якорем, ощущая напряжение в руках, когда Лори поворачивался, наклонялся и вращался вокруг оси, которую обеспечивал Эд. Что вызывало у него трепет, настолько похожий на секс, что он дважды уклонялся от касаний тела Лори, чтобы не смутить их обоих.
И вот однажды, когда они танцевали милонгу, Эд почувствовал совершенно новый уровень сексуального напряжения.
— Это более старый вид танго, — объяснил Лори. — Сначала его танцевали в борделях, затем в клубах. Каркас — прочный, почти все движения ногами. Еще раз: ты якорь, но добавляется больше игры, легко и быстро, больше перемещений и поворотов. Главное — не забывать о корнях танца: его танцевали горцы, которые приезжали в город на работу. — Он поднял руки, Эд последовал его примеру, создавая «раму». Лори взял его за руку. — Ты неуклюжий рабочий, держащий в руках проститутку. Она, вероятно, некрасивая; и ты тоже. Но ты ведешь себя цивилизованно. Ты рабочий. Я шлюха. Сначала мы будем танцевать, хотя от нас ждут другое, но мы танцуем, потому что процесс приносит удовольствие. Мы будем танцевать, и своим танцем создадим красоту, которой у каждого из нас нет.
У Эда в горле пересохло.
— Хорошо, — выдавил он из себя надтреснутым голосом.
Лори улыбнулся.
— Готов? И вперед, и шаг, и скольжение, и шаг, шаг, скольжение и шаг…
Сначала было неловко. Лори считал вслух шаги, ведя партнера. Они двигались медленно из-за неуклюжего и неуверенного Эда. Но постепенно танец начал сливаться воедино. Лори перестал считать шаги, когда Эд перестал путался, а потом и вовсе замолчал. Наконец, мягко вышел из танца и подошел к музыкальной системе.