Эд хотел сказать «нет» и просто убраться к чертовой матери, но понимал, что лед не будет лишним.
— Спасибо.
— Я сейчас вернусь, — пообещал Лори и поспешил из зала.
Эд, ожидая, пытался понять, что происходило. Он не влюбился в Лори. Вероятно, подобное случалось с танцорами. Как синдром Флоренс Найтингейл[6]. Вероятно, это обсуждают на первом курсе танцевального обучения или что-то в этом роде. Лори, наверное, рассмеется.
Но когда Эд думал о Лори, чувствовал себя счастливее. И тот факт, что он уже несколько недель даже не помышлял о том, чтобы сходить в бар и найти перепих, было совпадением.
Ох, черт.
— Вот, — Лори вернулся и подошел к нему с пакетом льда в одной руке, и с бутылкой воды во второй.
Он передал бутылку и протянул ладонь, где лежали две белые таблетки. Эд проглотил их, а Лори подтащил стул и заставил его сесть.
— Куда положить лед?
— Я сам, — настаивал Эд.
Лори не сдвинулся с места.
— Где?
Эд указал на центр шеи.
— Там, но…
Взяв полотенце из бара, Лори завернул пачку со льдом и осторожно прижал к шее.
— Ты не можешь держать самостоятельно. Просто расслабься и дай мне сделать как надо.
Эд почувствовал, как краснеет.
— Извини, я был так неуклюж.
Лори засмеялся.
— Что? Это не страшно. Однажды я уронил трех балерин, сбил два реквизита и получил сотрясание мозга, делая выпад влево, а не вправо, потому что сильно нервничал.
В зеркале Эд наблюдал за их отражением. Лори стоял прямо, а Эд — ссутулившись сидел на стуле. Рефлекторно он выпрямился, но все равно был похож на огромного зверя рядом с красавцем Лори.
Отражение Лори уставилось вниз, на голову Эда.
— Ты такой естественный в танце, Эд. У тебя сила. С тобой легко танцевать. Что трудно признать, потому что ты разрушаешь все мои стереотипы о футболистах.
— Таков был план. Я научился танцевать, чтобы довести тебя, — съязвил Эд.
Но внутри ощущал нерешительность. Теперь каждый раз, глядя на Лори, он будет слышать шепот: «Тебе нравится Лори. Ты хочешь его».
Все еще улыбаясь, Лори покачал головой.
— Прости, не сработало. Я не злюсь.
Но он не заинтересован.
Эта мысль пронзила словно нож в грудь. Он смотрел в лицо Лори, изучал его и то, что видел, только глубже вгоняло лезвие. Лори казался дружелюбным. Обеспокоенным. Расслабленным. Но совершенно незаинтересованным.
Эд считал, что совсем не нравился Лори. Нет. Лори держал лед и лениво болтал о танце, давая Эду обратную связь о том, как он мог улучшить, восхваляя, что у него уже получалось, и с таким же успехом Эд выдавал свое мнение о Дуоне и его тренировках с весами. Какую бы эйфорию не испытывал Эд, какие бы эмоции не проходили как откровение — ничто из этого не было взаимностью. Нет.
«Что не имело значения», — ругал себя Эд.
Это не имело значения, потому что он не хотел все испортить, не собирался терять танцы, из-за того, что поглупел и пытаться подкатить к Лори. Вероятно, это было именно то, о чем изначально думал. Какая-то щенячья любовь к своему партнеру по танцам. К учителю. Именно поэтому Лори смотрел на него так, как на Дуона. Потому что для Лори он им и был.
Тогда почему он чувствовал себя так, словно его пнули?
Прочистив горло, Эд встал.
— Спасибо, мне пора идти. Уже поздно.
Лори нахмурился.
— Мы занимаемся только полчаса.
— Да? Ладно, мне надо… я забыл. Совещание. Утром. Вспомнил только что. Мне нужно домой и лечь пораньше спать.
Вероятно, его слова звучали как неприкрытая ложь, но ему было все равно. Ладно, мне было не все равно. Но надо бы выбираться оттуда. Сейчас у него появились куда более серьезные проблемы, чем шея. Ему необходимо сунуть голову в унитаз и спускать воду, пока не прояснится в голове.
Эд снова прочистил горло и слабо улыбнулся.
— Хорошо, — Лори выглядел озадаченным. — Итак… полагаю до следующей недели?
— Да, — согласился Эд, направляясь к двери. — Тогда увидимся.
— Это будет последнее занятие.
Эд остановился и обернулся, игнорируя приступ боли в шее.
— Что?
— Это будет последнее занятие. — Лори казался немного смущенным, но Эд не мог его прочесть. — Я просто… подумал, ты должен знать. Начальный курс бальных танцев заканчивается на следующей неделе. — Он слабо улыбнулся. — К сожалению, после этого ты мне больше не понадобишься.
Просвистел удар, еще один, и еще один.
Эд сглотнул сухость во рту.
— Полагаю, какое облегчение для тебя.