— Похоже, да. Мне жаль, что я пропустил. — Эд снова почувствовал жжение. Он попытался рассмеяться, но задохнулся и посмотрел вниз.
Когда он стал таким одиноким?
И где, чёрт возьми, справедливость? Он встретил того, кто смог ослабить эту боль и умудрился сразу потерять его, даже не помня, как это произошло?
Тяжкое удушающее отчаяние схватило его за горло, и он отвернулся. Но когда увидел себя в зеркале и вскрикнул и попытался отвернуться, но не смог спрятаться от зеркала, не смог удержать слезы, что текли по его щекам — и в своих страданиях он устало закрыл глаза.
Когда он почувствовал мягкое теплое прикосновение руки Лори к своей, отчаяние еще сильнее накрыло его, но рыдание удалось превратить во вздох.
— Я действительно думаю все это о тебе, — прошептал Эд тихим надломленным голосом. — И дело не в том, что я был пьян. — Он крепче зажмурился и покачал головой, пытаясь улыбнуться или засмеяться, но не смог. — Мне так чертовски жаль, что я все испортил.
Рука на его руке была твердой, но мягкое касание губ по щеке расслабило его. Он вошел словно ребенок в теплоту силы рук Лори и прижался лицом к его щеке. Он ждал, что Лори что-то ответит, скажет ему, что он не облажался, что все в порядке. Но Лори промолчал. Он просто держал его.
Означает ли это, что у них все хорошо?
Эд прерывисто вздохнул.
— Ты сводишь меня с ума, Лори, — прошептал он. — Ты, блядь, выворачиваешь меня наизнанку.
Руки, державшие его, сжали крепче и притянули ближе.
— Это чувство взаимно, — прошептал Лори в ответ.
Они стояли там, слегка покачиваясь и больше ничего не говоря, но на этот раз молчание было не напряженным, а, скорее, продолжением освобождения. Эд позволил этому чувству захватить его и расслабить. Поддержать его.
— Где ты припарковался? — спросил он через несколько минут.
— В зоне, где парковка запрещена. Я разглядел тебя сквозь деревья и просто бросил машину, не хотел упустить, если ты решишь уйти через «Парадный ледяной сад», — Лори уткнулся носом с шею Эда. — Скорее всего, ее уже отбуксировали.
Дыхание Лори щекотало кожу. Эд провел руками вверх по спине Лори, затем к ягодицам вниз.
— Я оплачу штраф и заберу машину.
— Забудь о машине. Это не имеет значения. — Лори оставался в том же положении.
Печаль, которая всего несколько мгновений назад казалась такой тяжелой, исчезла как дождевые облака, прогнанные солнцем. Но даже находясь в объятиях Лори, Эд наслаждался этим ощущением: прикасаться к нему, наслаждаться, как нос Лори согревает его кожу дыханием, и губы на коже его шеи… Но он так же осознал и надвигающееся будущее.
— Что теперь, Лори? Что мы будем делать?
Лори продолжал тыкаться носом, тыкаться и тыкаться. В конце концов заговорил, и его губы касались кожи Эда с каждым произносимым словом.
— Мы вернемся в мою квартиру. Ты заберешь свою машину. Поедешь домой, переоденешься и поедешь на работу. Я вернусь за своей машиной, где бы она ни была, и затем сделаю то же самое.
— А что потом? — упорствовал Эд, все еще поглаживая поясницу Лори. Могу ли я заняться с тобой любовью снова, на этот раз, когда буду помнить все?
— А потом мы вернемся каждый в свой дом. И тогда ты позвонишь мне, или я позвоню тебе. Если мы захотим, сходим на ужин. Или просто поговорим. — Он погладил кожу Эда. — Мы будем двигаться медленно. Будем двигаться вперед очень медленно и очень осторожно. И посмотрим, что получится.
«Не слишком медленно», — надеялся Эд. Но он не хотел все испортить, поэтому просто кивнул. Но он все равно не смог заткнуться.
— Я хочу снова танцевать с тобой.
Лори скользнул носом по подбородку Эда, а когда отстранился, улыбнулся.
— Я тоже, — взгляд Лори упал на губы Эда, и его глаза потемнели. — Постарайся запомнить это, ладно? — прошептал он и поцеловал Эда в губы.
Эд закрыл глаза и открылся, принимая Лори внутрь своего рта. Вздрогнул, почувствовав прикосновение чужого языка, замер от его остро-сладкого вкуса, более сильного и соблазнительного, чем любой сироп для блинов.
«Лори», — мысленно простонал, повернул голову, чтобы углубить поцелуй.
Лори притянул Эда к себе и крепче прижал, касаясь губ Эда, пока они не слились воедино. Лори проникал все глубже и глубже, и Эд принимал, радостно приветствуя в его в том месте, где никто из них не был одинок.