— Ну и пофиг, — фыркнул Мацуда. — Главное, что мои принципы останутся целыми. Сами же знаете, что меня от одного жанра «измена» выворачивает наизнанку.
— Странный ты, — вздохнул Иссей. — Нужно пользоваться случаем. Но да, неприятный осадок чувствуется…
Троица замолчала, обдумывая прошедший разговор.
— Да к чёрту! — стукнул кулаком по столу Мотохама и щедро плеснул в стакан сока. — Всё равно нам такое светит только в мечтах. Так что за нас, за неудачников!
Издав смешки, его товарищи стукнулись с ним тарами и отпили.
— Тогда, раз тема хентая и похотливых мамаш закрыта, — Иссей прикрыл глаза. — Предлагаю перейти к самому неприятному.
— Кто скидывает японский, кто матан и английский?
Мацуда издал протяжный стон и скуксился.
— Козлина, зачем ты поднимаешь такую тему! — он фальшиво всхлипнул, прикрывая ладонями лицо.
— Не изгаляйся, — буркнул Мотохама, дотягиваясь до рюкзака и вытаскивая оттуда тетрадь. — У меня, кстати, английский сделан. Чего так смотрите? Чем мне ещё в перемену заниматься, социализацией что ли?
— О, тогда с меня матан, — выудив телефон, Хёдо сделал несколько снимков.
Вовремя спохватившийся бритоголовый подскочил, упираясь руками в стол.
— Эй, мне японский остался?!
— Нечего тянуть, — показал ему средний палец Мотохама.
— Ты чего, четырёхглазый, берега попутал?
Иссей свистнул, хлопнув в ладоши:
— Спокойнее, девочки, ваша анальная пробка у меня, — тем самым заработав себе пару взглядов, преисполненных праведной злостью.
Спустя пару секунд, в комнате завязалась потасовка, наполненная матом, воплями и смехом.
— Я дома, — в ответ Иссея встретила лишь гробовая тишина.
Разувшись, парень пятернёй зачесал волосы назад и привычно зашёл в гостиную, укутанную вечерним мраком.
— Эх… я же говорил, что если устала, то лучше сразу идти в спальню, — недовольно пробормотал себе под нос парень, обнаружив мать, безвольно развалившуюся на диване. Рядом с ней, на столике, лежала недоделанная вышивка и пара пустых чашек с кофе.
Взяв одну из них в руки, Хёдо принюхался, надеясь на лучшее. Однако, как и почти всегда в его жизни, ожидания не оправдались.
Иссей скинул рюкзак на кресло и, закатав рукава рубашки, присел на корточки, подхватывая мать под колени и плечи, поднимая её на руки. Мики нервно вздохнула, её веки затрепетали, но, спустя несколько секунд, женщина шумно выдохнула и успокоилась.
В процессе переноса матери в спальню, шатен несколько раз останавливался, поправляя норовившую съехать ношу. Благо хотя бы тело поддерживал в хорошей форме, из-за чего руки справлялись. Хотя, правильнее будет сказать, что спина, поскольку основная нагрузка именно на неё и приходится.
Уложив сопящую Мики на кровать, парень накрыл её одеялом и, вытерев вспотевший лоб, сам направился в ванную, на ходу снимая с себя рубашку.
После принятия душа, следующим действием Иссея стало возвращение на первый этаж. Собрав кружки со стола и любую грязную посуду, попавшуюся на глаза, Хёдо сгрузил всё в раковину и устало выдохнул, уперевшись руками в столешницу и опустив голову.
Под мерный стук капель воды, стекающих со всё ещё мокрых волос, он глубоко вдохнул и выдохнул.
Честно говоря, сейчас ему просто хотелось подняться в свою комнату, задёрнуть шторы и, отключив будильник, вырубиться на сутки. Ни о чём не беспокоясь или как-то напрягаясь.
Желание было настолько сильным, что парень почти поддался порыву и развернулся в сторону выхода, однако, в последний момент остановился и, мотнув головой, резким движением включил воду и схватил тарелку.
Какая разница: хочет он или не хочет? Сделать это всё равно нужно.
Отрешившись от своих действий, позволив рукам действовать на автомате, Иссей просто мурлыкал услышанную недавно песню себе под нос. Она была простенькой и незамысловатой, но умудрилась запасть в память.
Закончив с грязной посудой, Хёдо вытер руки и критически оглядел дальнейший фронт работ. К счастью, осталось не так много: убрать полупустую бутылку с виски, убрать мусор с пола и разобраться с прикрытой крышкой тарелкой.
При виде последнего, у парня на лице возникла улыбка. Подцепив пальцами бумажку на крышке, Иссей фыркнул.