- Алиночка, такой шанс выпадает один раз на миллион! – поддержал маму Иван. – Нам сделали бешеную скидку, исключительно по дружбе.
- Мам! – огонь из ноздрей.
- Послушай, малыш! Мы не заставляем…
- Да ну? – пронеслось над столом. – Любовно просите, да? – усмехнулся Гриша. – С вашей сикой, может и прокатит, меня за дебила не держите.
- В очередь, дуботряс! Сейчас я разговариваю!
- Как ты захочешь, так и будет, Алин. – направил беседу в нужное русло Иван. – Решение за тобой. Но всё же мы надеемся, что ты оценишь наши старания и разузнаешь об этом месте получше. Выходцы из этого универа достигают потом недосягаемых вершин. Подумай. От тебя требуется только учиться и достойно взрослеть, остальное мы с мамой берём на себя.
Взглянула на маму. Столько вопросов, столько же раздражения. Где-то между звучит на повторе «недосягаемые вершины».
- Мы вам с Гришей желаем только лучшего! – с милой убеждающей улыбкой.
- Гришу не приплетайте. – опять взбунтовался бугай. – Ваша мелюзга пусть делает, как вы ей скажете, а меня не трогайте.
- Ты будешь рядом с Алиной, хочешь ты того или нет. Вместе начнёте, вместе закончите. – заключение главы семейства.
- Отец…
- Григорий…
Шоу "Жизнь насекомых за стеклом". Ну, привет, шапочка из фольги!
Глава 2
АЛИНА.
Случайно проходя мимо соседней комнаты, заглянула в приоткрытую дверь и застыла в недоумении. Мне выделили спальню в разы больше, чем родному сыну. Всё скромненько, как в санатории. Боксёрская груша висит, кровать, шкаф, стул, стол. Разбитое зеркало.
Кхм. Нервишки у пацана шалят. А мне так можно? Тоже хочу вилку погнуть!
- И чего мы здесь вынюхиваем? – так громко над ухом, что у меня мурахи врассыпную кто-куда. Откуда он взялся? Не было же! За дверью что ли прятался?
- Испугался, Леший? – всем видом, что по ногам не течёт. Так незаметно подкрался, а я вот, вообще не храбрая.
- Моя фамилия Лесной, плосколобая.
Горю, как сверхновая звезда. Меня только что обозвали! Ой, прям чувствую, пузыри с ядом внутри лопаются!
- Ты чё, дремучий, махаться хочешь?? – подскочила на месте, приняла стойку, сейчас как дам, как пригну ему второе ухо.
Рэмбо аж прибалдел, всеми стараниями держался, чтобы не заржать. Гонял по моему лицу оценивающим взглядом.
Мне сразу захотелось отрастить себе ещё половину туловища, чтобы ему в глаза на равных посмотреть. А так, у пупка его прыгать приходится.
Чего он? Не въезжает? Как там на их боксёрском языке говорится?
Выдвинула челюсть вперёд, угрожающе засопела:
- Ещё раз пукнешь в мою сторону, зубальник раскрошу!!
Так?
- Чё сказала?!
Нет, не так.
Не успев сглотнуть от страха, уловила боковым зрением мускулистую ручищу, а потом резко взлетела над полом. Высоко так, с ветерком. Меня подняли за шкирку и прибились носом к моему:
- Слушай сюда, сика. Я не из тех, кто стерпит такие выверты. Пусть ты и мелкая, но в моём доме будешь делать то, что я говорю, а не станешь, выкину на мороз.
Ох, так грозно! Я аж соплю пустила.
Дыхание у парня очень горячее, умею я разжигать страсть, ничего не скажешь. В серо-голубых глазах так и полыхает.
Зря он так. Могли перетереть по-братски, а тут вона чего – нападает. Типа устрашил меня мужской силой, да? Ну окей, сейчас выдавлю тебе женскую в ответ.
- Знаешь что? – исказила голос дрожью, заморгала часто, задышала рвано.
- Что? – напрягся.
Вот-вот! Сейчас тебе будет «что»!
- Иди в джопеннинг!! – крикнула я и заплакала прям по-настоящему. Затряслась вся, парень аж хватку ослабил, я рухнула на пол, прижалась к стене. Прохрипела что-то невнятно-обиженное и завыла таким типично противным рёвом.
Чтоб посильнее, да по нервам.
- Чего ты, ну? Я тебе не сделал ещё ничего. – заколыхался, затылок почесал. – Хватит реветь. Пальцем же не тронул.
Наклонился надо мной…
Давай, прощения принимаются!
…и толкнул меня ногой в плечо.
- Хватит кислотой здесь всё заливать. – низы в голосе всё же завибрировали. - Я тебе не верю. Хитрость у женщин в прошивке заложена.
Так, усиливаем поток слёз! Нам не верят! Ишь чего удумал! Я тут уже вытуживаю захлёбывания!
- Мы сегодня же с мамой уедем!! – вытерла сопли рукавом, зло взглянула на «братца».
Плохой! Плохой! Плохой!
- Отлично. Помогу чемоданы вынести. – закивал гадёныш.
- Пусть Иван сам разбирается с тобой, почему ты меня ударил! – начала медленно вставать, голову склонила, заскулила, как побитый щенок.