- Ой, да кому ты нужен, тупомордый? – отмахнулась, тоже мне стёбщик фигов, такой острый юмор, прям укололась. – Ого, это чегой-то у тебя? – пригляделась к голому торсу.
- Не слышала о татуировках, светлячок? – как лежал, продавливая кровать, так и остался сверкать наготой, прикрывая одеялом только самое дорогое своему сердцу.
- Да плевала я на твои татуировки! ЭТО что? – кольнула ногтем в тёмное опухшее пятно на рёбрах. – Фу-у! Это кровоподтёк такой, да?
- Не быть тебе врачом, сика. – усмехнулся, когда я поморщилась, представляя, как это больно.
- Сика у тебя под одеялом, а ко мне обращайся по имени, невежа! – фыркнула, слезая с кровати. – Убери свои отростки! – шлёпнула его по гигантским ступням.
- Чё? Не останешься? – подложил руки под голову. – Нашли бы чем заняться.
Почему он считает, что меня это должно задеть? В зеркало давно смотрелся? То ли плакать, то ли смеяться. А у меня иммунитет к придуркам. Вообще не трогает.
- Ещё раз не дашь мне уснуть, я тебя на сайте знакомств зарегистрирую! Напишу, что любишь изврат! Будешь потом от извращенцев отбиваться! Ух, заклеймят тебя позором дружбаны твои, боксёры… у-у-у…
- Ты больная? – разозлился крепыш, приподнялся, убил меня взглядом.
- Да.
- От тебя никакого толку. Ты вообще пригодная?
- Я убить могу! – состроила бешеную морду. – Лежи и не дёргайся, Гриша! У меня нож под подушкой!
- Конченная…
Откуда он узнал?
- Доброго тебе здоровьечка, Леший! – со всей любовью, которой нет, и закрыла дверь. Вернулась в комнату, расслабленно плюхнулась на своё место. Я довольна собой, показала, кто владеет ситуацией.
Выдохнула, прижалась поудобнее к подушке, насладилась тишиной и закрыла глаза. Вроде убедила упёртого мамонта.
БУМ.
Он что, вообще больных психов не опасается? Я ж русским языком сказала «Порежу-почикаю, в морозильнике сложу»! Как вот, теперь, отвязаться от него? Я не хочу жить в доме с отбитым грубияном!
Глава 3
АЛИНА.
- Доброе утро, ребята! Как настроение? – расцвела мама, стоило нам с Гришаней скатиться с лестницы. Злые, невыспавшиеся, у обоих эмоциональный стресс.
- Не садись рядом со мной. – бросил он мне грубо, когда я начала опускаться на стул. - От тебя несёт.
- Чем? Свежим воздухом? – отфутболила оскорбление и села специально поближе к нему.
Началось в колхозе утро, мать корову продала…
- Брызгалками своими улилась. Кошачья моча и то приятнее пахнет.
Охренел? Это гибискус!
- Он просто голодный, Алин! – поспешила потушить конфликт мама, взглядом умоляя меня не начинать бить парня лбом об стол. – Лучше передай ему яичницу!
- На тебе, жри, не обляпайся! – исполнила чужую волю.
Его легче убить, чем прокормить.
- Постарайтесь не поругаться, пока мы на работе. – отвлёкся от чтения утренних новостей Иван. – Кстати, Гриша, сегодня Суворовы вернулись. Возможно, Санька к тебе заглянет.
- Что за Санька? – взглянула на равнодушно жрущего братца, просто фунт презрения.
- Это его лучший друг. – выложил информацию Иван.
- Он такой же, как этот? – представила в доме второго лешего. В попе стрельнуло.
- Санька чуть поразговорчивее, а так да, они на пару безголовые.
- То есть, тоже младший помощник старшего дворника, да?
- На кого шуршишь, сика? – нависла сбоку тень.
- Я что тебе говорил про обзывательства, Григорий? – прогремел Иван, стуча об стол айпадом.
Понял, да? На Вы и - шёпотом!
- Что? Наша Алиночка может на правду обидеться?
Вот бывают такие люди, которых лучше один раз увидеть, чем семь раз увидеть!
- Знаешь что я хочу сейчас сделать? – сжала я зубы, чтобы не наговорить лишнего.
- Что? – усмехнулся дремучий.
- Я хочу причинить тебе… добро, так как другое уголовно наказуемо!
- Слышали? – обратился он к нашим родителям. – Если траванусь, вы знаете кого винить.
У мамы глаза слишком высоко закатились. Допив свой кофе, она постучала по плечу Ивана:
- Поехали, дела не ждут!
- Уже? Я ещё толком не позавтракал! Отвлёкся на этих двоих!! – зырк в нашу сторону.
А мы чего? Мы жуём.
- Поменьше отвлекайся, Вань! – отняла у мужа тарелку с недоеденной едой. - Они просто изучают друг друга! Давай-давай, в темпе вальса!
И остались мы со скотинякой одни.
- Чем займёмся, Рэмбо? – ох, как угарно давится чаем. Век бы смотрела. И сопли, и слюни.
- Смойся. – рассвирепел. Ожоги на мне взглядом оставил.
Тяжела жизнь без пистолета.