- Нет, Макс я должна быть сильной.
- Это не так, даже сильный должен хоть изредка плакать, - и Максим поднял руку, нежно дотронулся до её щеки, он почувствовал, что она мягкая и очень горячая, как уголь в печи.
Элизабет немного засмущавшись, но, не подавая виду, отодвинула руку Максима от своей щеки:
- Ладно, Максим, я лучше продолжу дальше, пока я тут окончательно не расплакалась, - и, смотря на него полупьяными от вина глазами продолжала. - Я была безутешна. «Как же так, он не когда не жаловался на своё здоровье, хотя курил очень много; около десяти сигар в день. А может просто скрывал от меня, чтобы не расстраивать». Так я думала, чеканя шаг по пустым комнатам ночью, когда моя дочь спокойно спала в своей кроватке.
- Я не хотела, чтобы Арина присутствовала на похоронах, поэтому отправила её к моей матери Саре в Дэлавер. Я не хотела, чтобы она видела мои слёзы и горечь, которые я испытываю, и вот сейчас, когда прошло два года и я более или менее отошла от этой утраты, плыву в Дэлавер, чтобы забрать от моей матери мою дочь.
Закончив свой рассказ Элизабет, опустила руки на стол, согнувшись, упала на них и заплакала. Пытаясь как-то успокоить её Максим встал, и подойдя к Элизабет дотронулся до её обнажённого плеча, он почувствовал, что она вся дрожит, затем её тело напряглось, и подняв голову она посмотрела на Максима.
Максим не узнал её лицо, оно стало пунцово-розовым, глаза опухли, и по щекам от глаз до подбородка тёмными струйками текла тушь.
- Я наверное слишком много выпила, - проговорила она, порывшись и достав из сумки деньги и положила их на столик. - И чувствую я себя не очень хорошо, прости, конечно, но я лучше пойду в свой номер, - и Элизабет порываясь встать, тут же снова упала на стул.
- Нет, похоже, ты без моей помощи не справишься, - произнёс Максим. - И даже не отказывайся, я тебя провожу до твоего номера.
Элизабет отключилась, и Максим взял её на руки и пошёл в свой номер. Его номер находился в третьем классе под номером девятнадцать, тогда как её в первом классе под номером три, но он об этом не знал, а спросить кого-либо не решался, боясь огласки.
Донеся её до своего номера, Максим положил Элизабет на свою кровать. Сам же он взял платок в своём левом кармане; который был не первой свежести, и сев на кровать начал осторожно стирать по всему лицу растекшуюся туш, закончив свою работу, он встал и начал на неё любоваться, как на шедевр.
Её лицо было спокойным. Волосы растрепались по подушке, глаза были закрыты. Её стройная фигура была высечена, как будто бы из драгоценного камня. Руки покоились на груди, закрывая разрез. Ноги у неё по щиколотку были закрыты в платье, а на ногах сверкали, как будто бы отполированные туфли тёмно-бардового цвета с серебряной змейкой на правом боку.
Максим налюбовавшись, сел на кровать, и нагнувшись к её чуть приоткрытому рту нежно поцеловал, затем он встал, выключил лампу, и, приоткрыв дверь бесшумно вышел.
Проснулась Элизабет в полной темноте, сев на постели она попыталась найти выключатель, наконец-то найдя его она щёлкнула кнопку, и неяркий свет озарил не большую комнату. Уютной эту комнату назвать было нельзя, Элизабет сразу покрыли с ног до головы мурашки, как будто бы она сидела в холодильнике. И насквозь, будто остриём иглы кольнуло в сердце; как будто бы её захватило чувство нехорошего предчувствия.
В левом углу располагался маленький круглый стол; как для спиритических сеансов, на нём стояла керамическая ваза с засохшими цветами. Около стены стоял платяной шкаф, он занимал практически всю стену. Открыв одну из дверей шкафа Элизабет заглянула туда, но там было пусто, она поочерёдно заглядывала в каждую дверь, но там оказалось тоже самое, - пустота. Окончив осматривать шкаф, она перевела взгляд на другую стену. Там она увидела лампу, которая стояла на квадратной тумбочки около кровати. Также Элизабет заметила в углу около двери большой сундук, а рядом с ним стул. Крышка сундука была невзрачная, вся покрыта маленькими трещинами и кое-где вышелушивалась краска. Сам же сундук был очень красив, на голубом фоне были изображены мифические позолоченные фигуры, каждая из них была отделена друг от друга зелёными лозами.
Элизабет охватило любопытство, и ей очень захотелось посмотреть, что же скрывает в своих недрах сундук. Встала она не сразу, потому как алкоголь ещё не полностью выветрился из её тела, но преодолев тяжесть собственного тела, она встала. Подойдя к сундуку Элизабет приоткрыла крышку, и сразу же отшатнулась от него, от того резкого запаха, который мгновенно распространился на всю комнату. В нем пахло каким-то химическим соединением; не то жидким азотом, не то ещё чем то. После полученной химической встряски, Элизабет окончательно пришла в себя.