По краям комнаты стояли ряды жестких стульев и маленьких диванов с бледно-зелеными виниловыми подушками, и одна девочка сидела на таком с подносом на коленях. Она ткнула кусок мяса вилкой, но казалась более заинтересованной в составлении узора, чем в еде.
Я нашла стол и ела в тишине, с трудом проглотив половину сухого мяса и черствого рулета — я подняла глаза и встретилась взглядом с той девочкой на краю комнаты. Она смотрела на меня со странным командным видом, будто я была жуком, ползущим по тротуару перед ней. Я мимоходом подумала, не была ли она из тех, кто давит муравьев. Удивительно, что она делает в Лейкмонте?
Но я быстро отбросила эту мысль — я не хотела знать. Мне не хочется знать почему они все здесь. Как я понимаю, они все здесь заперты по одной и той же причине: они сумасшедшие.
«О, а ты яркое исключение, да?», — какой-то предательский голос спросил глубоко в моей голове. «Девушка, которая видит не существующие вещи и не может остановить крик. Которая пытается захлопнуть свое горло посреди торгового центра. Да уж, вменяемая».
И, вдруг, мне что-то расхотелось есть. Но Мясная Девочка — Лидия Транер (так написано на ее подносе) — все еще смотрела на меня, поникшие черные волосы падали, закрывая половину лица и открывая один бледно-зеленый глаз. Мой ответный взгляд не беспокоил ее и не побудил познакомиться со мной. Она просто смотрела на меня так, как будто если отвернется, я могу вскочить и начать танцевать ча-ча-ча.
Но кто-то другой прошел между нами и привлек ее внимание, как катящейся клубок ниток перед кошкой. Пристальный взгляд Лидии следовал за высокой, крупной девочкой, когда она несла пустой поднос к телеге.
— Мэнди, где твоя вилка? — Джуди, работница психиатрической больницы, спросила, стоя, таким образом, что бы она могла видеть поднос девочки. Она держалась так напряженно, что это начало меня нервировать. Как будто она думала, что Мэнди наклонится вперед и укусит ее.
Мэнди с грохотом от серебра поставила свой поднос на телегу, затем засунула одну руку за пояс своих джинсов и вытащила вилку. Если бы у меня было хотя бы немного аппетита, то он бы точно пропал. Мэнди бросила вилку на свой поднос, послала помощнику высокомерный взгляд, развернулась на носках и пошла в другую большую общую зону через зал.
Лидия все еще наблюдала за Мэнди, но теперь ее черты превратились в напряженную гримасу, и одной рукой она сжимала свой живот.
Я посмотрела на ее поднос, считая посуду. Она проглотила свой нож, или выкинула что-нибудь такое же глупое, как и это, в то время когда внимание Джуди было занято мисс Вилка-В-Трусах? Нет, все серебро было на месте, и я не могла видеть причину огорченного взгляда Лидии.
Я выползла из-за стола, встала и вернула поднос, отчиталась за все приборы, потом бегом вернулась в комнату, не поднимая взгляд, пока не закрыла за собой дверь.
* * *
— Алло?
— Тетя Вэл? — Я теребила старомодный, вьющийся телефонный шнур вокруг указательного пальца и сидела искривленная на твердом пластмассовом стуле, что стоял перед стеной. Это все возможное личное пространство, которое я могу получить в середине прихожей.
Весь мой мир сосредоточился на телефоне.
— Кейли! — Моя тетя казалась светящейся и радостной, и я даже знала, не видя ее, что ее волосы будут отлично уложены, и она опытно накрашена, даже притом, что она нигде не должна быть на выходных.
Разве что она приедет и заберет меня. Пожалуйста, позволь ей приехать и забрать меня…
— Как ты чувствуешь себя, любимая? — продолжила Тетя Вэл, с щепкой беспокойства, вдавливающейся в ее непроницаемую броню хорошего настроения.
— Супер. Мне намного лучше. Приедь за мной. Я готова вернуться домой.
Как ты могла позволить им привести меня сюда? Как ты могла оставить меня? Она никогда не оставила бы свою собственную дочь в таком месте. Независимо от того, что сделала Софи, тетя Вэл отвезет ее домой, сделает чашку горячего чая, и лично разберется с проблемой.
Но я не могла сказать это. Моя мать умерла, и у меня не осталось никого, кроме тети Вэл и дяди Брендона, после того, как мой отец переехал в Ирландию, когда мне было три года; поэтому я не могла выразить чувство душераздирающего предательства, извивающееся как виноградная лоза и душащего меня изнутри. По крайней мере, не без слез, а из-за них я могла показаться неуравновешенной, что дало бы им повод держать меня здесь. И дать тете Вэл причину собрать мои вещи и бежать.
— Гм... я как раз собиралась ехать к тебе. Ты уже встречалась с доктором? Думаешь, я смогу поговорить с ним?
— Да, конечно. Я имею в виду, это то, для чего он здесь, правильно?
Согласно медсестре Нэнси, доктор не делал обход по выходным, но если я расскажу тете Вэл, то она будет ждать официальных приемных часов. Доктор или нет, я была уверенна, что она отвезет меня домой, как только увидит меня. Как только она взглянет на это место, и на меня. Мы, может, и не были ближайшими родственниками, но она вырастила меня. Она же не могла уйти во второй раз, правильно?
Где-то рядом с общим помещением громовой мужской голос объявил, что начинались занятия по управлению гневом, а потом настоятельно предложил кому-то по имени Брент посетить их.
Я приложила лоб к холодным шлакобетонным блокам и попыталась заблокировать все это, но каждый раз, когда я открывала глаза, каждый раз, когда я даже делала леденящий, стерильно чистый вдох, я вспоминала, где я находилась. И что я не могла уехать.
— Ладно. Я привезу для тебя кое-какие вещи, — мягко сказала тетя мне в ухо.
Что? Мне захотелось плакать.
— Нет. Тетя Вэл, я не нуждаюсь в вещах. Мне нужно уехать.
Она вздохнула, звуча почти настолько же расстроенной, как и я.
— Я понимаю, но это по воле твоего доктора, и если он не разрешит... или что-нибудь подобное, разве ты не чувствовала бы себя лучше с новой сменой белья?
— Возможно.
Но правда была в том, что я не собиралась чувствовать себя немного лучше, пока психушка не стала бы отдаленным, неприятным воспоминанием вместо моего текущего бодрствующего кошмара.
— Они не позволят тебе иметь что-либо кроме одежды и книг. Ты хочешь почитать что-нибудь?
Все, что я хотела прочитать — это плакат с другой стороны запертой двери станции медсестер. Той, через которую пришлось бы пробираться, чтобы улизнуть.
— Эм, у меня на следующей неделе письменная работа. Ты могла бы захватить «Дивный новый мир», он на моей тумбочке? — Видишь? Я не сумасшедшая. Я ответственная и фокусируюсь на школьных заданиях. Не хочешь забирать меня домой, то тогда как я смогу соответствовать своему потенциалу?