- Спасибо, - благодарно ответила Колдунья, затем по ее светлому лицу пробежала тень тревоги, и она добавила не столь уверенным тоном, как прежде, - Мой брат... Я тревожусь за него.
- Пока ему ничего не угрожает, - ответила химера и улыбнулась, - Разве только он решит, что умеет летать.
Зима сделала непроходимыми все дороги в стране Пан. Она сковала льдами перевалы, занесла снегом обрывистые тропы, замела ущелья глубокими сугробами, и до весны замок на горе Ар, в котором находилась школа волшебства Аструма, оставался отрезанным от всего остального мира. Добраться до него не было никакой возможности.
- Наверное, ваш Гвендаль написал письмо еще летом, а голубь, который его нес, болтался где-то до самых холодов, - насмешливо заметил Ронф, - Мы никак не сможем добраться до этой волшебниковой берлоги, если только не идти под горой по подземным ходам нашего народа. Главное, не напороться на гномов - тогда будет драка.
- Ну уж нет, - отказался Кадо, - Против гномов я ничего не имею, а вот пользоваться ходами гоблинов я не собираюсь. Ищи другого дурака.
- Не хочешь? - ехидно ухмыльнулся Ронф, - Ты, наверное, умеешь летать?
Они сидели за столом в общей комнате на постоялом дворе "Упрямый мул", куда прибыли вчера вечером, направляясь вглубь Пангории, к горе Ар. Кадо и Ронф уже почти час ждали Элиа. Он утром спозаранку ушел на поиски проводника, который довел бы их до Аструмы по наиболее безопасному пути. Кадо кутался в меховую душегрейку и смотрел в окно, за которым падали густые снежные хлопья, а Ронф, вытянув ноги к огню в камине, точил большой кинжал, который носил за поясом. Посетителей на постоялом дворе кроме троих путников было мало, в зимние холода страна Пан казалась вымершей и пустынной.
- Летать я не умею, - обиженно начал Кадо, но тут дверь заскрипела, и окутанный клубами морозного воздуха, вошел Элиа.
Он был засыпан снегом от носков дорожных башмаков до капюшона плаща, но, казалось, не замерз. Его щеки раскраснелись на морозе, глаза блестели, похоже было, что холод его только взбодрил. Зеленый поношенный плащ, невзрачный на вид, был сшит из материи, вытканной эльфийскими ткачихами, и защищал от любых холодов зимой, а летом в любую жару давал ощущение прохлады.
- А вот и я, - сказал Элиа, откидывая капюшон на спину и стряхивая с одежды снег.
Он подошел к столу, за которым сидели его спутники, вынул из-под плаща голубя и посадил его на стул возле камина.
- Бедная птица едва не околела, - сказал Элиа и достал из рукава плаща свернутый трубкой пергамент, - Это почтовый голубь, он принес тебе письмо, Ронф.
- Он отдал тебе мое письмо? - возмутился гоблин, выхватил пергамент у Элиа и недоверчиво покосился на него, - Ты не читал?
- Нет, конечно, - спокойно ответил Элиа и присел за стол, повесив плащ на спинку стула. Ронф тут же забыл о его существовании, погрузившись в изучение послания. Разбирая строчки, написанные ярко-синими чернилами на пергаменте, гоблин морщил лоб и шевелил губами. Элиа снял рукавицы и сунул их за пояс.
- На дворе, поди, жуткая стужа? Тебе надо выпить чего-нибудь горячего, - заботливо заметил Кадо, - Эй, хозяин, подайте нам глинтвейна с яблоками. Ну, что, нашел проводника?
- Гораздо лучше, - ответил Элиа, - Я нашел нам повозку. Она перевезет нас через горы до ущелья Драконье горло и доставит прямо на гору Ар к воротам Аструмы.
- Ты мозги не отморозил? - забеспокоился Ронф, оторвавшись от чтения письма, которое до сих пор занимало все его внимание, - Какая повозка? Как она нас довезет? Ты видел горы? А снег?
Он указал на вершины, поднимавшиеся за окнами постоялого двора, и горные цепи, убегавшие за туманный горизонт.
- Ты читаешь? Вот и читай, - огрызнулся на него Кадо и повернулся к Элиа, - А правда, как мы в повозке доедем по горам до волшебной школы?
- Мы не доедем, мы долетим, - ответил Элиа, - Хозяин повозки сказал, что снегопад закончится через час, и можно будет отправляться.
- Долетим? - вскрикнул Ронф, сунул письмо за пазуху, вскочил и подбежал к окну.
- О, нет! - простонал он, выглянув на улицу, - Только не это.
- Что там? - удивился Кадо и тоже подошел посмотреть в окно.
Под навесом возле постоялого двора стояли сани с крутыми бортами и высокой деревянной спинкой. На козлах сидел гном в заячьем тулупчике и с задумчивым видом курил трубку.
- Гнома испугался? - съязвил Кадо, повернувшись к гоблину, - Думаешь, будет драка?
- Да иди ты со своим гномом, - отмахнулся Ронф, - Нюкты!
Сани были запряжены приземистыми и круторогими черными быками, на спинах которых шелестели перепончатые крылья.
- А, коровки, - понимающе кивнул Кадо, - Забодают, думаешь?
- Дурак, - огрызнулся Ронф, - Нам придется лететь на этих проклятых мумукалках.
- А ты боишься летать? - продолжал насмехаться Кадо, - А как же гоблинская храбрость и отвага?
- Храбрость и отвага у гоблинов в крови, - гордо заявил Ронф, схватившись за рукоять своего кинжала, - Но и здравый смысл тоже. Не знаю, как вы, люди, а мы, гоблины, понимаем, что те, у кого нет крыльев, должны ходить, а не летать. Поэтому я решительно против этой повозки и этих быков.
- Не волнуйся, Ронф, летать будут быки, а мы будет только сидеть в санях, - сказал Элиа, - Ведь ты же не боишься, в самом деле?
- Гоблины ничего и никого не боятся, - гордо ответил Ронф, посмотрел в окно на повозку, зябко передернул плечами и вернулся за стол.
Он с непроницаемым лицом вернулся к чтению письма. На стол тем временем подали яблочный глинтвейн в больших кружках и блинчики с мясом и повидлом.
- И правда страшновато, - тихо проговорил Кадо, склонившись к Элиа, чтобы не услышал гоблин, - Ты бы посмотрел в шар перед отъездом, рассказал бы царице, что мы хотим лететь на нюктах над горами. Может, хоть косточки наши найдут, если упадем.
- Тебя это утешит, нумарский дурень? - не поднимая глаз от письма, спросил Ронф.
- Читай себе, - ответил Кадо, - И кто только тебе пишет? Папа король? Он, поди, и имени своего не может написать.
- Он король, а не писарь, - отрезал Ронф и прикрыл письмо ладонью.
Но Кадо успел заглянуть ему через плечо. Письмо было написано торопливым небрежным почерком, в конце стояла подпись "Агния".
- Ух, ты, письмо от дамы! - удивился Кадо и толкнул Элиа локтем, - Представляешь, у гоблина есть подружка.
- Не подружка, а дама сердца, - строго поправил Ронф, скатал письмо в трубочку и поспешно убрал за пазуху.
- Серьезные отношения, значит? - хихикнул Кадо, - Живут же некоторые! Хоть и гоблинка, а все-таки дама сердца.
- А что ты имеешь против гоблинок? - возмутился Ронф и снова полез за кинжалом, - Они гораздо красивее, чем женщины людей, чародеев и эльфов. Уж про гномьих женщин я вообще молчу.
- Не могу судить, - скромно опустив глаза, пожал плечами Кадо, - Гоблинок мало кто видел. Говорят, это оттого, что они с гоблинами на одно лицо. А ты вот почему-то совсем непохож на гоблина и...
Не дослушав, Ронф зарычал и выхватил кинжал из-за пояса.
- Да я тебя сейчас за такие слова, проклятый человек! - рявкнул он, придвигаясь к Кадо.
- Хватит уже! - Элиа со стуком поставил между Кадо и гоблином кружку с глинтвейном, - Мне точно придется бросить вас где-нибудь наполдороге и ехать дальше одному.
- А чего он, - проворчал Ронф и обиженно отвернулся.
- Ладно, я больше не буду, - виновато протянул Кадо, - Но гоблинок правда все принимают за гоблинов.
- Опять? - подскочил Ронф.
- Иди проверь, не кончился ли снег, - сказал Элиа и подтолкнул Кадо к двери.
Кадо послушно встал и выглянул за дверь.
- Знаешь, а ты на самом деле не похож на гоблина, - осторожно заметил Элиа, когда они с Ронфом остались за столом одни.
- Ну, да, - Ронф вздохнул, - Это потому что я только на половину гоблин. Моя мать была из ваших. Она уже померла: люди живут меньше гоблинов. Она попала в плен с другими женщинами из деревни. Мой папаша на нее глаз положил. Женился на ней, сделал королевой, никого не стал слушать. И меня признал наследником, хотя многие вожди на тинге были против, потому что я полукровка. Но папаше никто не указ, если он чего решил. Он сказал, даже если его королевство мне не достанется, он мне новое достанет.