- Но ты прав, я был неподражаем. Разыграл все, как по нотам, и сделал Западной Колдунье подарочек, который изменит ход будущего для ордена Великих Колдунов, - сказал оборотень и подозрительно прищурился, - А ты где ходишь среди ночи, чародей?
- Где надо, - смущенно огрызнулся собеседник оборотня и поправил нечто, спрятанное в рукаве плаща, - Кроме дел твоего хозяина у меня есть и собственные дела. Я варю зелья по ночам - средства от радикулита, от кашля, любовные напитки.
- Подрабатываешь, значит, - насмешливо фыркнул оборотень, - Да, ты всегда был жаден.
- Какая тебе разница? Я помог тебе на время пробиться сквозь защитные чары Арлы Кан и появиться в зеркале. Я заворожил Западную Колдунью, пока она спала, чтобы тебе удобнее было ее дурачить. Ты мог бы вести себя с большим уважением по отношению ко мне.
Чародей в черном плаще обиженно засопел и отвернулся от зеркала.
- Ладно, не канючь, чародей, - утешающе промолвил оборотень, - Я исправлюсь. Видишь, я уже не называю тебя магом. Кроме того, у меня есть то, что тебя развеселит. Тебе тоже подарочек от владыки Эверонта.
Он бросил на каминную полку рядом с зеркалом туго набитый и громко позвякивающий мешочек с деньгами.
- Чистое золото, дружок. Радуйся богатству и жди новых указаний, а я исчезаю, - оборотень поклонился и отступил в тень.
Чародей поспешно схватил с каминной полки кошелек и спрятал под полой плаща. Потом провел ладонью в черной перчатке по зеркальной раме.
- Скройся, стекло. Исчезни, зеркало, - прошептал он, и зеркало снова стало картиной.
Чародей остался один, и его глаза сверкнули из-под низко надвинутого капюшона гневом и яростью.
- Жаль, что ты был в зеркале, Зиирх. А то у меня тоже есть для тебя хороший подарочек.
Резким движением, точно меч из ножен, он вынул из рукава осиновый кол, замахнулся им на картину и снова убрал его в рукав.
Полчаса спустя небо над горами прояснилось. Луна вышла из-за туч и осветила стены и башни замка на вершине горы Ар. В Аструме снова зажглись факелы на стенах и свечи в канделябрах. Но этого опять никто не заметил. Все крепко спали. А крепче всех Великие Колдуны, которым завтра предстояло покинуть Аструму. Западная Колдунья Арника лежала в своей комнате на кровати с пунцовым бархатным пологом, а рядом на столике стояла изящная шкатулка эбенового дерева, украшенная серебряной филигранью, жемчугами и агатами.
Снег хрустел под ногами. Упитанный пони Нока и кони Восточного Колдуна и Евглена тревожно стригли ушами и нехотя продвигались вперед, словно чувствовали, куда им предстоит отправиться. Только белогривая Сметанка, которую Эзельгер вел на поводу, спокойно следовала за хозяином. Холодный ветер крепчал, сметая снежные хлопья, которыми были осыпаны ветви кустов и деревьев. Пока послы гроссмейстера спускались по склону горы, утреннее солнце над страной Пан то и дело ныряло в облака. Ослепительный дневной свет серел, и на снег ложились тени.
- Опять надвигается буря, - вслушиваясь в вой ветра, сказал Нок, - Но мы успеем укрыться. За следующим поворотом нас ждет проводник.
- Ты времени не терял, - одобрительно заметил Евглен, потянув свою лошадь за повод и тем вынуждая ее двигаться вперед.
- А ты думал, я с земляками только пиво пить горазд? - ухмыльнулся гном, - Я с ними обо всем договорился. Пока мы сидели в этом чародейском замке, для нас выхлопотали разрешение. Хорошо, что Колдун все-таки согласился пройти через горы по гномьим дорогам.
Разговаривая, они свернули за каменный выступ, полускрытый в сугробе. Колдун же жестом попросил Эзельгера задержаться.
- Думаю, эту бурю наслала Южная Колдунья, чтобы исчезнуть быстро и незаметно, - сказал он, с трудом переводя дыхание после трудного спуска по заснеженной тропе, - Пока ветер не усилился, надо выпустить голубей с письмами.
Он расчехлил клетку с почтовыми голубями, прикрепленную к седлу его лошади и обернулся к эльфу.
- Где твое письмо Арле Кан? Давай его сюда.
Эльф медлил, глядя в землю и будто не слыша обращенных к нему слов.
- Да что с тобой? - удивился Колдун, - С тех пор, как мы выехали со двора Аструмы, ты и слова не сказал. И лицо у тебя словно замерзло.
- Я знаю, кто это был ночью, - наконец проговорил Эзельгер, поднял взгляд на чародея, и его глаза казались огромными от ужаса, - Тот чародей, который преподает историю и теорию волшебства. Прежде я видел его лишь издали, но сегодня во дворе замка столкнулся с ним лицом к лицу. Это он.
- Откуда такая уверенность? - спросил Колдун, встревоженный неподдельным испугом Эзельгера.
Ветер крепчал. Он сорвал капюшон с головы Юна и растрепал его волнистые волосы. Голуби в клетке зябко ерошили перья и прятали головы под крыло. Эльф побледнел, и его серые глаза потемнели.
- Он знает меня, - прошептал он почти одними губами, - Это... это Лар.
- Что? - дрожащим шепотом вскрикнул чародей и отступил на шаг, словно увидел перед собой змею, - Этого ведь не может быть! Все Пятеро погибли, защищая своего учителя, в первой битве при Мирадоре.
- И я так думал, - растерянно поведя глазами из стороны в сторону, ответил Эзельгер, - Но он каким-то образом жив.
Солнце опять скрылось в облаках, и огромная тень от каменного выступа накрыла собеседников. Колдун замотал лохматой головой.
- Нет, нет. Прошло четыреста с лишним лет. Ты, верно, ошибаешься.
- Он был в числе демоноборцев, взявших штурмом Бломовенд. Лар взял меня в плен и передал в руки Умадана. Я никогда не забуду его лица, - возразил Эзельгер, - Надо предупредить Арлу.
- Да, - согласился Колдун и полез в свою дорожную сумку, - Сейчас же напишу ей новое письмо.
- Будешь искать перо, чернила и пергамент? На ветру и холоде, в то время, как приближается буран? - возразил эльф, - Наколдуй письмо да и все. Ты же величайший чародей современности.
- Да, - приосанился Колдун и с притворной скромностью добавил, - После Гвендаля, конечно.
- Ах, если б он был здесь, - вздохнул Эзельгер.
- Ты хочешь этого? - удивился Колдун.
- Сейчас хочу, - кивнул эльф.
- Не мешай, - строго приказал Юн и сделал рукой жест, словно отстраняясь от всего на свете.
Затем он сосредоточенно нахмурился, что-то обдумывая, вытянул ладонь перед собой, пристально посмотрел на нее, и на ладони возник лист пергамента, свернутый в трубочку.
- Готово, - сказал Юн, - Можно было еще наколдовать для красоты шелковую ленточку, но нет времени. Помоги надеть письма голубям на шеи.
Несколько мгновений спустя к серому облачному небу взметнулись две птицы. Одна устремилась на юг вслед за улетевшей воздушной повозкой Южной Колдуньи, другая полетела на север к замку Аструма.
- Кстати, а что ты делал в Бломовенде? - спросил Юн, следя взглядом за голубями.
- Жил, - пожал плечами Эзельгер, - Я был внуком короля. Самым младшим.
- Так ты последний из бломовендских демонов? - удивленно проговорил Восточный Колдун.
- Выходит, что так, - согласился его собеседник.
Впереди на тропе захрустел снег, и из-за поворота вынырнул гном в полушубке из шкуры горного козла и вязаной шапке с наушниками. Его борода была растрепана ветром и осыпана снегом.
- Эй, чародей, и ты, остроухий приятель, - недружелюбно сощурившись в сторону эльфа, молвил низкорослый незнакомец, - Чего вы здесь застряли? Ваши друзья уже заждались, да и я замерз. Давайте-ка спустимся вниз, там тепло.
Проводник призывно махнул рукой и снова исчез за выступом скалы.
Черный коршун взмыл вверх и стремительно понесся среди облаков. Одного за другим он настиг почтовых голубей, и ударом сильного клюва сбил птиц на землю. Сделав в хмуром небе круг, коршун издал торжествующий крик и опустился на склон горы под сень соснового леса. Сев на пенек, он обернулся человеком, закутанным в просторный черный плащ с капюшоном. Руки его были одеты в теплые перчатки, в них он держал два письма, скатанных в трубочку.