Он забирает автокресло из моих рук, не спрашивая, почему я сегодня привез его на работу. Он мой брат, мы близки, и он знает, почему я делаю то, что делаю — это облегчает ситуацию, когда не хочу ничего объяснять.
— Можешь открыть? — спрашивает Хантер. Я достаю инструменты из грузовика и направляюсь к входной двери.
— Как сегодня Гэвин, нормально? Он вроде немного горячий. — Хантер ставит автокресло на подъездной дорожке и берет Гэвина на руки, одновременно прикладывая ладонь к его лбу.
— Я дал ему пива по дороге сюда, но когда мы вышли из дома, все было в норме, — шучу я. — Наверное, в машине было слишком жарко. Я волновался, что он мог простудиться.
Хантер частенько волнуется. На самом деле, это то, что он делает лучше всего. Я же жду, пока появится реальная причина для беспокойства. Это помогает мне оставаться в здравом уме.
Хантер заносит Гэвина внутрь и быстро устраивает его на нижней ступени.
— Мужик, хочу надеться, что он заснет, чтобы мы могли начать работу.
— Ковры могут подождать пять минут. Я не видел его уже две недели, и он так вырос.
— Вы с Шарлоттой уже должны завести себе маленького, — говорю я ему, зная, что это его проймет.
— Мы женаты меньше полугода, и на случай, если ты забыл, у каждого из нас уже до брака были дети. У нас две дочери семи и восьми лет. Это равнозначно тому, что у тебя пятнадцать детей.
Срываю пластик с рулона ковра, который ждет нас, и оглядываюсь назад.
— Вы двое нападаете на меня, будто у меня должно быть двадцать детей или около того... Да, вам стоит просто рожать каждый год, пока у нее не начнется климакс. Тогда вы уж точно никогда не забудете этот запах маленького ребенка или чудесные крики посреди ночи, о которых вы меня предупреждали. Через некоторое время Олив и Лана уже сами будут заботиться о малышах.
Ох уж этот милый плач... больше похож на завывание волков.
Хантер поднимает голову, и улыбка, предназначенная Гэвину, исчезает с его лица.
— Забавно.
После моих прозрачных намеков на то, что Гэвину пора бы уснуть, Хантер, наконец, кладет его обратно в автокресло и качает, пока глаза сына не закрываются.
— Он хороший ребенок.
— В течение дня, а вот ночью он превращается в оборотня. Поэтому, не позволяй этим ямочкам вводить себя в заблуждение, дядя Хант.
Пока ребенок спит, мы можем спокойно работать, избегая всех вопросов, которые Хант определенно задавал бы, если бы мы поменялись ролями. Он не расспрашивает, но, клянусь, это потому что он просто знает. Этот ублюдок знает все, и я не могу понять как. Хотелось бы мне иметь такую же интуицию, как у него.
Похоже, я хочу поговорить об этом.
— ЭйДжей, — начинает он, забивая гвоздь.
— Это долгая история, — отвечаю я.
— Можешь дать ту коробку с гвоздями? — продолжает он.
Ох.
— Я ведь раньше не брал Гэвина с собой, почему ты не спрашиваешь меня об этом? — говорю я наконец, как девочка-подросток, которая отчаянно ищет внимания.
Хантер садится, прислонившись к стене, снимает перчатки и складывает руки.
— Ты мой брат уже двадцать девять лет, — начинает он. — Я решил, что ты не хочешь говорить о том, из-за чего поругался с Тори этим утром. Я знал, что ты скажешь мне, когда будешь готов.
Почему у меня такое чувство, будто я разговариваю с папой? Когда он стал начинать разговоры вступительной речью? В последнее время Хантер слишком много занимается воспитанием.
Он превращается в папу.
— Ты превращаешься в папу, — говорю я в ответ.
Хантер откидывает голову, прислоняя ее к балке в стене.
— Ладно, тогда без предисловий, — вздыхает он. — Тори очень, очень милая женщина. Кажется, между вами была какая-то химия, и я видел, что все идет именно в том направлении, на которое и надеялся — после того как тебе не везло с женщинами — и что она не разобьет тебе сердце.
Он и понятия не имеет, насколько мне не везло с женщинами — с Кэмми в частности.
— Но...
Есть «но». Он знает больше о Тори, чем я, не так ли?
— Я заметил перемену между вами, когда вы узнали о Гэвине. Знаю, что сначала ты был шокирован, и это не входило в твои планы, но ты быстро справился с этим и воодушевился идеей иметь ребенка быстрее, чем я ожидал.
Он замолкает на минуту и берет бутылку воды, стараясь уложить мысли в голове, прежде чем продолжить.
— Но, похоже, этого не произошло с Тори. Разве вы не говорили о том, что не хотите детей, и именно поэтому вам так хорошо вместе?
Я говорил это. И не один раз. Именно поэтому она принимала таблетки, и мы использовали презервативы. Таблетки нужно принимать каждый день, а презервативы могут иногда рваться. Девять месяцев спустя наши планы улетели в трубу.