— Э-э. — Я мнусь, потому что... черт возьми, что я должен сказать? — Я планировал, но если ты здесь...
— Серьезно, братишка? Я выкупил твой билет у Чеда.
Черт, я забыл об этом. Твою мать!
— Ты не говорил про Канкун, — смущенно бормочет Кэмми.
— На той неделе мы мало говорили, и планы поменялись только вчера.
«Я хотел приехать к тебе, строил планы», — говорю я про себя, но теперь понимаю, почему она отказала мне.
— Бринк, я отдам тебе все, что у меня есть, и все остальное, когда ты вернешься. Я как-нибудь верну тебе деньги, ладно? — Да, я вижу, что всем неловко, но Кэмми только что проехала семь часов, чтобы сделать мне сюрприз, и я не могу уехать.
— Я не хочу быть причиной, по которой ты не едешь на каникулы со своим… — она мнется, глядя на Бринка, — милым соседом по комнате.
— Ты думаешь, я милый? — Бринк по-идиотски ухмыляется. Кажется, я могу с легким сердцем с ним не ехать.
Кэмми поворачивается к Бринку спиной и обхватывает ладонями мое лицо. Ощущение прикосновения к коже похоже на тепло солнца после тысячи пасмурных дней. Боже, я скучал по ней, сходил с ума. Я знаю, что технически мы не вместе, но именно поэтому хранил надежду — надежду на то, что этот миг настанет.
— Я скучаю по тебе, ЭйДжей, — говорит она, поднимаясь на носочки и легонько прикасаясь губами к моим губам.
Друзья не целуются. Может, она передумала. Мягкость ее губ согревает меня, а привкус блеска для губ сводит с ума. Я обнимаю ее и прижимаю к себе так крепко, как только могу, и мне плевать, кто наблюдает за нашим воссоединением.
Минуту я безумно целую любимые губы, потом она отстраняется и улыбается мне со странным выражением лица.
— Я хочу, чтобы ты поехал в Канкун. Мы придумаем что-нибудь на лето, — говорит она. — Я не хочу удерживать тебя. Вот почему сначала отказалась.
Она смеется над своим заявлением, но это совсем не смешно.
Говорят, сердце наше привязывается к тому, с кем в первый раз вы ложитесь в постель. Я могу это понять, так считают многие. Но как быть с теми, кто имел ребенка и потерял его?
Как будто я отдал половину своего сердца Кэмми, а другую — нашей дочери, и остался с большой пустой дырой в груди. Я не могу ее отпустить. Буквально. Обнимаю ее и киваю еще до того, как с губ срываются слова.
— Я не оставлю тебя после того, как ты проделала весь этот путь.
— Ты поедешь, ты собираешься в Канкун, чтобы весело провести весенние каникулы!
— Кэм, — смеюсь я, — не говори глупости!
— Это... это меньшее, что я могу сделать для тебя, — говорит она твердо.
— Тьфу ты! — Бринк стонет рядом с нами. — Вы двое убиваете меня!
— Разве мой сосед не потрясающий? — шучу я.
Бринк вздыхает.
— Дай мне свой телефон, — говорит он. Я вопросительно смотрю на него и даю телефон. — Дай мне минутку, герой-любовник.
— Что он делает? — шепотом спрашивает Кэмми.
— С Бринком никогда нельзя быть уверенным в том, что он делает. Я научился просто подстраиваться.
Бринк покинул общую зону с моим телефоном около десяти минут назад. Он ходил за стеклянными дверями перед основными лифтами последние десять минут, и теперь возвращается.
— Эй, такси-микроавтобус уже здесь, — говорю я ему одними губами. Он все еще разговаривает с кем-то по моему телефону и просто отмахивается. Бринк подходит к Кэмми, стаскивает с ее плеча сумку и уходит, накинув ремень на свое плечо и все еще продолжая разговор.
Бринк выходит с сумкой Кэмми наружу и забирается в такси.
— Какого черта?
— Что он делает? — спрашивает Кэмми, когда мы идем за ним в микроавтобус.
Мы оба заходим внутрь, чтобы я мог забрать наши вещи, и тут Бринк заканчивает разговор и усаживается на одно из голубых мягких сидений. Сложив руки на коленях, он невинно смотрит на меня и спрашивает:
— Как дела?
— Что ты делаешь? — спрашиваю его.
— Еду в Канкун, — говорит он с таким выражением, словно я задал совершенно глупый вопрос.
— Можно мне мой телефон и сумку Кэмми?
Почему он иногда такой идиот?
— Конечно, заберете в Канкуне, — говорит он, подмигивая.
— Чувак, послушай, мне очень жаль, что так вышло, но я не могу оставить Кэмми.
— Слушайте, ребята. Бринк, можно мне сумку? Я оставлю тебе ЭйДжея взамен. Он может поехать с тобой, а я вернусь в Вашингтон.
— Ты едешь с нами, — говорит Бринк с самодовольной ухмылкой.
— Спасибо, но я вряд ли смогу это себе позволить, — вежливо говорит она.
Это разбивает мое сердце. Мне больно при мысли, что она потратила столько денег, чтобы приехать, а я ее вот так встретил. И еще хуже слышать, как она говорит мне ехать. Я — идиот, я никогда не заслуживал этой девушки.