Резник шел по Аркрайт-стрит, вдали от города, и до того, как он ступил на мост, были слышны приглушенные басовые партии. В тени у реки молодые люди набрасывались одной рукой на одежду девушек, зажав между пальцами металлические застежки и резинку, отблески сигарет. Орган Хаммонда завыл, когда Резник отдал свои деньги и вошел внутрь. Полная тел, комната наполнилась запахом пота, табака и возможностей секса. Сладкий запах дури, который он заставлял себя не узнавать. На сцене группа из семи человек играла «Зеленый лук». В те дни всегда играли в «Зеленый лук».
"Чарли! Здесь. Сюда."
Бен Райли стоял у стены, положив одну руку на нее, а руку протянул над головой девушки с глазами, накрашенными тушью, и сливовым ртом. Ни минуты старше семнадцати.
«Чарли, это Лесли. Считает, что она здесь каждую неделю, на автобусе из Илкестона, но я сказал ей, мы должны быть на связи. Здесь так часто мы ее видели наверняка. А, Чарли?
Бен Райли подмигнул, и Лесли взглянула на лицо Резника, а затем отвела взгляд, прижимая к талии стакан рома с черным.
— У Лесли есть друг, не так ли, Лесли? Кэрол. Ушла танцевать с каким-то парнем прямо сейчас, но она вернется с минуты на минуту. Бен снова подмигнул. — Как ты думаешь, Лесли? Думаешь, она пойдет за Чарли? Твоя подруга, Кэрол?
Лесли хихикнула.
Группа взяла перерыв.
Кэрол оказалась сутулой, застенчиво высокой, узколицей девушкой со светлыми волосами и тихим голосом, который терялся почти сразу же, как только покидал ее тело.
«Невозможно победить их всех», — сказал Бен Райли, прижавшись к Резнику в давке к бару. — Может быть, у нее есть скрытые таланты.
Резник покачал головой. — Это не имеет значения, — сказал он. "Мне не интересно."
"Ну давай же. Не будь таким… Две пинты, любовь, ром, черный и лагер сверху.
— Продолжай, — сказал Резник. — Я догоню тебя завтра.
Бен протянул ему одну пинту, ром и черную смородину. — Хорошо, у тебя есть Лесли. Мы сделаем обмен. Еще пара таких, и они все равно не заметят.
Резник вздохнул и направился обратно туда, где ждали две девушки. — Вот, — весело сказал Бен, — подкрепление.
— Нам скоро пора, — сказал Лесли. «Наш последний автобус».
— Нет, все в порядке, — ухмыльнулся Бен. — Тебе не о чем беспокоиться. Увидимся.
Резник передал напиток и отошел. — Тогда завтра, Бен. Хорошо?" Он кивнул девушкам и двинулся в толпу.
— Что с ним? — услышал он вопрос Лесли.
Он двигался слишком быстро, чтобы услышать ответ Бена Райли, и, кроме того, к тому времени группа уже вернулась на сцену.
Потягивая свою пинту, Резник нашел место рядом, но вне досягаемости танцоров — он и так достаточно уклонялся от размахивающих рук для одного дня. Тенорист выпалил быструю спиральную фразу и принялся поправлять свою трость. Джазмен по натуре, считал Резник: учитывая среднетемповый блюз и возможность растянуться, его стоит внимательно послушать. Теперь, однако, это был быстрый прогон «Time is Tight», смена риффа, прожектор — «Соедините руки для сказочного…» — валторны сильно ударили по трем нотам, и певец начал «Расскажи маме». как будто от этого зависела ее жизнь или следующие тридцать минут.
Рут Стрэндж.
Рути.
Резник уже видел ее раньше, в той или иной группе, в том или ином клубе. Маленькая женщина с рыжевато-каштановыми волосами и скулами, грозившими проткнуть кожу в месте соприкосновения. На ней был черный свитер с закатанными до локтя рукавами, черная юбка, черные колготки, красные туфли на высоких каблуках. Одна рука сжимала микрофонную стойку, когда она пела, другая била кулаками, рвала или крутила воздух. Голос, который, казалось, исходил из какого-то другого, более крупного, более старого тела.
Не успели утихнуть аплодисменты к ее первой песне, как она подала сигнал клавишнику, закрыла глаза, запрокинула голову и в темпе ударила открытой ладонью по бедру.
Медленный блюз в трех бемолях.