По правую руку находилось медсестринское место, где стоял компьютер, отцветший радиоприемник и лежала бумага со странными словами. В этой части больницы царила тишина. Моё сердце то замирало, то билось сильнее, словно я катался на американских горках. И сейчас я стремительно летел вниз.
Каролина встала около двери с надписью: «Одиночная камера», куда обычно помещали психов или взбунтовавшихся пациентов. Она кивнула мне на коридор, и я незамедлительно прошелся по нему. Дойдя до конца широкими шагами, я встретился с дверью, которая тоже была открыта, но вела она в темноту, а мне не хотелось искать себе приключений. Оттуда подошел к первой двери и толкнул её. Она была не заперта, внутри лежал старый матрац, одинокий стул и тумбочка. В комнате напротив лежал различный хлам, больше всего там было банок из-под краски, что можно увидеть под ультрафиолетом. Но что-то мне подсказывало, что краски там давно не было. В следующей палате тоже находилась кровать, на досках которой было написано «Нет ничего, кроме матраца», однако самого матраца нигде не было, тут лишь покоилась раковина с черной дырой вместо вентиля горячей воды. Я достиг следующей двери, которая уже была распахнута.
Посреди комнаты лежало нечто. Я почувствовал смрад разложившегося тела и приторно сладкий запах гниения. Не понимаю, как я сразу не заметил этого, когда проходил мимо. Желудок желал вывернуться наизнанку. Меня словно неведомой силой отбросило к стене. Я вжался в неё, закрывая нос ладонью. Каролина недоумевала, но подойти ей было страшно. Бледные руки прижимались к груди, губы сжимались до боли, ресницы нервно вздрагивали. Я умоляюще взглянул на неё, но жестом сказал ей стоять там, где она находится. Она и не думала двигаться в мою сторону. Я снял куртку, быстро свернул её и приложил к лицу. Вдохнул запах своих терпких духов, которые я ненавидел. Но это было лучше, чем чувствовать смрад разложения. Решился поднять голову. Я видел покрывшиеся пылью одежды и то, что оставалось от человека. Там лежал Джейсон, я знал это.
Распрямившись, почувствовал, как рвота вожделела быть свободной. Но, сжав зубы и сдержав позывы, я подошел ближе к проходу. В комнате располагались две тумбочки, приставленные к стенам, на противоположной к выходу стене расплывалось зеркало, охватывающее всю палату. Внутри стоял невозможный запах, который я не мог не пропускать в свои легкие даже сквозь куртку. Во рту становилось влажно. Под ложечкой давило.
У правой стены был поставлен чемоданчик, верхушка которого раздвинута в разные стороны, содержимое отсутствовало. На стене было написано «Загляни внутрь» красными буквами. Продолжая вдыхать отвратный запах из смеси моих духов и сгнившей плоти, я обнаружил еще одну открытую дверь, которая вела в туалет. Выбросив куртку, я влетел внутрь. Не задумываясь, я выплеснул содержимое моего желудка наружу. Внезапно голова разразилась болью, я ясно чувствовал, как кровь пульсирует в затылочных сосудах. Стараясь удержаться на ногах, я уперся в холодную, расписанную ругательными словечками кафельную стену, и меня снова опустошило. Слюни скоро собирались во рту, отвратными со вкусом желчи и переваренного завтрака. Повернув вентиль холодной воды, заметил неподходящий сюда горячий, прополоскал рот, вобрав жидкость в щеки, и сделал несколько глотков, удивившись странному запаху чистоты. Но отпрянул он крана, вспомнив, что вода заражена тем самым GS-3. Внутри всё перевернулось. Пальцы медленно закрутили вентиль, по телу прошла дрожь, и пот выступил на лбу. Стоял посреди ванной комнаты, не в силах что-либо делать. Мысль об обреченности поставила на моей будущей жизни крест. Вода уже согрелась в желудке, она всасывалась через стенки, и было поздно исправлять ошибку. Холодная керамика не передавала мне спокойствия, наоборот, пальцы пульсировали, словно их пытались пропустить через мясорубку. Взгляд перестал фокусироваться, раковина поплыла в дальнее плавание, зеркало над ней сворачивалось в трубочку, разворачивалось и крутилось вокруг себя. Оттолкнувшись от стены, выбрался в смрадную комнату.
– Майкл? – тихо позвала меня Каролина.
– Всё в порядке, – хрипло отозвался я, не ворочая языком. – Не переживай. Всё нормально.
Мой голос явно меня выдавал. Я переставал контролировать себя. Запах, вода, ужасная история – всё сводило с ума. Ноги подкосились, и я уперся о косяк, пытаясь собраться с мыслями. Пока крутил головой по сторонам, заметил странную полочку в чемоданчике, к которой пригнулся. Ноги не захотели держать пластилиновое тело, и я едва не ударился лбом о деревянную крышку. На полочке лежали синие таблетки на белом кружочке, над которым красовалась эмблема Хоторнской больницы, почти не отличающаяся от эмблем разных других больниц. С другой стороны был нарисован другой круг, на котором ничего не было, и над ним белел знак злостных разбойников моря – пиратов. На середине полочки располагался встроенный проигрыватель, внутри него была вставлена кассета с подписью «Воспроизведи меня». Глупая игра. Мы, что, попали в какую-то страну Чудес?