Мамина улыбка согрела Сиену, словно солнечный свет.
— Хорошо.
Не важно, когда они закончат восхождение. Империя всегда, всегда будет ждать ее.
Как и обещала мама, когда они добрались до загонов, оставалось еще достаточно времени. Но пока родители оплачивали смотрителю один день в коррале и корм для мууньяка, Сиена услышала смех.
— Явились на имперскую церемонию на вонючем мууньяке! — вопил подросток из второй волны. Яркий красный цвет его плаща напоминал Сиене открытую рану. — Да они же все здесь провоняют!
Сиена почувствовала, как зарделись щеки, но ничего не ответила задирам и даже не посмотрела на них. Вместо этого она похлопала мууньяка по боку; животное моргнуло ей, спокойное, как всегда.
— Мы вернемся за тобой позже, — пообещала она. — Не скучай.
Никакие насмешки глупых подростков не могли заставить ее стыдиться зверя. Она любила и его, и его запах. Тупые поселенцы второй волны просто не понимали, что значит сродниться со своими животными и землей.
Тем не менее теперь, увидев сотни людей второй волны, в длинных шелковых плащах и роскошных стеганых одеждах, Сиена посмотрела на собственное светло-коричневое платье и почувствовала себя нехорошо. Прежде ей нравилось это платье, потому что ткань была чуть светлее тона ее кожи и хорошо смотрелась на ней. Теперь девочка заметила потрепанный подол и выползшие нитки на рукавах.
— Не позволяй им влиять на тебя. — Лицо отца стало напряженным, зажатым. — Их время ушло, и они об этом знают.
— Парон, — прошептала мать, стиснув руку мужа, — говори тише.
Отец заговорил вновь, с большей осторожностью, но еще большей гордостью:
— Империя уважает тяжелый труд. Абсолютную верность. Ее ценности такие же, как наши. Эта вторая волна — ПОТЕРЯННЫЙ народ — они не думают ни о чем, кроме наполнения собственных карманов.
Это означало «зарабатывать деньги». Сиена знала, потому что отец часто говорил об этом, всегда упоминая о людях второй волны, что жили на самых высоких горах. На самом деле она не понимала, что же плохого было в зарабатывании денег. Но было кое-что важнее… особенно честь.
Сиена и все остальные обитатели долин Джелукана происходили от лоялистов, изгнанных с родного мира после свержения их короля. Эти люди, все как один, выбрали изгнание, но не предательство. Какой бы тяжелой ни была жизнь на Джелукане — в непрестанном труде и бедности, — люди долин до сих пор гордились выбором предков. Как и любой ребенок в долине, Сиена выросла со знанием, что ее клятва и честь были единственным по-настоящему важным богатством.
Пусть вторая волна толчется вокруг в новых одеждах и сверкающих украшениях. Простой плащ Сиены был соткан матерью, покрыт катышками от меха мууньяка; кожаный браслет переплетался заново и увеличивался по мере того, как росла сама Сиена, чтобы всю жизнь украшать ее запястье. Она владела немногим, но все ее имущество, все, чем она владела, имело значение и ценность. Люди с гор не могли этого понять.
Словно читая мысли дочери, Парон Ри продолжил:
— Теперь у нас будут иные возможности. Лучше. Мы уже видели это, не так ли?
Мать Сиены улыбнулась, плотнее обернув бледно-серый шарф вокруг головы. Всего три дня назад ее выдвинули на руководящую должность в ближайшей шахте — обычно такие места люди второй волны приберегали для себя. Но сейчас Империя менялась. Все изменится.
— У тебя будет более широкий выбор, Сиена. Шанс сделать больше. Стать кем-то большим. — Парон Ри улыбнулся дочери с суровой, но несомненной гордостью. — Сила проследит за этим.
Насколько Сиена могла судить по немногочисленным голограммам, что ей доводилось смотреть, немногие в Галактике теперь верили в Силу — энергию, что позволяла стать единым целым со вселенной. Даже она порой задумывалась, существовали ли на самом деле такие существа, как рыцари-джедаи. Удивительные сказки, которые старейшины рассказывали о доблестных героях со световыми мечами, способных подчинять умы, перемещать по воздуху предметы, наверняка были всего лишь вымыслом.