Если бы я могла знать заранее.
-Вы не посмеете, - шипит Алекс, сделав шаг вперед. Его поведение понятно: он меня защищает, только лезть голой грудью на амбразуру не всегда хорошее решение. У них есть оружие. А мы лишь бешеные подростки, в крови которых превышена доза адреналина.
Охранник вздергивает автомат.
-Парень, не надо. Хочешь еще пожить немного - не делай глупостей. Ребята у меня нервные, чихнешь - застрелят и тебя, и твою подружку.
Алекс переводит на меня обезумевший взгляд, и я опускаю глаза, не в силах выносить это. Я чувствую во рту соленый привкус подступающих слез, мне противно от самой себя, от всей это ситуации.
-Не надо, - еле слышно произношу я, надеясь, что Алекс меня услышал. Мои губы дрожат, мое тело дрожит. Подобная жертва от него мне не нужна. -Я все сделаю.
Дурацкая игра за выживание.
Мне ничего не остается делать. Бежать некуда, всех мы их не победим, к тому же, надо будет потом выбраться отсюда, где полно охраны. Нас загнали в ловушку и теперь играются, как маленькие дети с крысами в клетках. Дергают за ниточки и смотрят, как мы будем танцевать.
Руки трясутся и отказываются слушаться, подступающие слезы унижения жгут мне глаза. Я расстегиваю и скидываю толстовку, оставшись в своей старой футболке с изображением цирка. Сейчас она мне кажется тонкой, прозрачной и глупой, такой неуместной. Что может быть еще неуместнее в данной ситуации, как не цирк?
Город - один огромный цирк с отвратительными декорациями и несмешными клоунами.
-Дальше, - холодно произносит патрульный.
Я снимаю футболку, оставшись в старых потертых джинсах и лифчике. Только бы они не заставили снять и их. Я закрываюсь руками, чувствуя голодные взгляды на своем теле. Холодный воздух кусает мою кожу зубами, отчего я моментально покрываюсь мурашками.
-Дальше.
Какое-то плохое представление, верните мне деньги за билет. Все опять свелось к дурацкой игре по кем-то выдуманным правилам. Весь мир превратился в телешоу, и каждый ведущий тянет одеяло на себя. Вместо того, чтобы сплотиться перед лицом страшной болезни, остатки человечества грызут друг другу глотки за власть.
Приходится до крови закусить губу, чтобы не разреветься. Я не могу позволить им увидеть мои слезы, ведь именно этого они и добиваются. Я никогда не отличалась стойкостью духа, как герои фильмов про супергероев, которые в любой ситуации могли найти в себе силы встать и сказать: «Я приведу вас к победе!» Я всегда была плаксой, всегда была слабой. В конце концов, мне еще только пятнадцать лет.
Я начинаю снимать джинсы, расстегивая молнию непослушными пальцами, охранники свистят и улюлюкают. В какой-то момент внутри меня что-то щелкает, включая полную отстраненность. Я стараюсь не думать о себе, как о личности, высвободив внутреннее унижение в ярость. Чувствую, как внутри начинает закипать злоба, тягучая, словно смола.
Что они могут мне сделать? Убить? Иногда мне кажется, что это единственный нормальный выход из ситуации. Бах! Пулю в лоб и нет проблем. Ни у кого.
Мне больше нечего бояться. Уж точно не этих патрульных.
Хуже уже не может быть.
Как же я ошибалась.
Скинув джинсы, я гордо поднимаю голову и складываю руки на груди, оставшись в нижнем белье и с ножом, прикрепленным к внутренней стороне бедра.
-О, что это? - патрульный подходит ко мне, проводя пальцем по бедру в направлении к ножу. От его прикосновения меня тошнит, но я стараюсь сохранить самообладание. -Отдай мне это, крошка.
-Я тебе не крошка, - я плюю ему в лицо и скидываю нож на пол. Ну вот, теперь у меня нет никакого оружия, кроме собственной гордости, да и то изрядно потоптанной. Может, стоило вонзить нож ему в глаз и наблюдать, как кровь окрасит его белую униформу? Красиво, наверно, получилось бы.
Он спокойно утирается, подбирает нож и говорит:
-Дальше.
-Что дальше?
-Раздевайся дальше, - он делает неопределенный жест ножом в воздухе, то ли угрожая, то ли еще что.
Я встречаюсь взглядом с Алексом. В его глазах боль и отчаяние, они из серебряных превратились в стальные. Он еле заметно машет головой: "Не смей". Но перевес на их стороне, как количественный, так и качественный.
Я заношу руки за спину, чтобы расстегнуть лифчик, как вдруг Алекс срывается с цепи. Истошно вопя, он пригибается и кидается вперед, ударив одного из охранников головой в живот. Тот, не ожидая такого поворота событий, теряет равновесие. Этих секунд хватает Алексу, чтобы кинуться на второго охранника, но тот уже успел вскинуть приклад своего автомата.