Я кивнула, вспоминая эти мертвые дома-свечи, стоящие за спиной Центра по ликвидации. Их шпили протыкали серое небо, словно спицы старушки протыкают полотно вязаной шали.
Город далеко не исполнитель желаний, это дыра, попав в которую сложно выбраться наружу, словно из водоворота. Он затягивает все ниже и ниже, лишая всякой возможности сопротивляться. Я уже чувствовала это на себе. Не сбежав в первый час, эта возможность словно улетучилась навсегда, радостно махнув крылом на прощание. Я чувствовала приближение дна, которое примет меня, похоронив под вековыми слоями воды.
-В тех кварталах как в музее - чистенько, прилично.
-Ты ожидала увидеть богатые хоромы? Тогда не туда зашла. Пошли, есть уже охота.
Мы, между тем, с ребятами ушли на несколько кварталов от дома Молли на юг, петляя темными проулками. Нам навстречу не попалось ни одной живой души. Мне все-то и не нужны, мне нужна лишь одна душа из этого Города.
Алекс.
Если он еще жив.
Парнишка лет семи, что все это время продолжал тяжело дышать, внезапно остановился около крышки канализационного люка, из-за чего я чуть не налетела на него.
-Все чисто, - отрапортовал он, воровато оглядываясь по сторонам.
-Хорошо, полезли, - скомандовал Даган.
Улица была пуста словно кружка просящего милостыню. Кажется, здесь по ночам так опасно, что люди не рискуют выходить за порог. Или не хотят. Или то, и другое вместе. Я бы на их месте тоже сидела, прикинувшись подпольной мышкой. Полгода я лишь так и выживала - передвигалась крайне осторожно, прикидываясь мебелью при первой опасности.
-Мы полезем в канализацию?
Даган выпрямился в полный рост, подняв глаза к небу, словно вопрошая "За что мне это?". Затем он одним шагом сократил между нами расстояние до минимального и, задрав нос, спросил:
-Потеряшка, я не пойму, ты из какой жизни пришла? Ты что не видишь, что творится вокруг? Как народ выживает? Ты родилась и выросла в сказке? Тебе всю жизнь заботливая мамаша подтирала твою попу?
При упоминании о матери во мне вспыхнула злоба. Никто не смеет плохо говорить о твоих родителях, никто, люди просто не имеют на это право. Запомните это, и жить станет легче.
-Что делала моя мама - не твое собачье дело, давай, поднимай уже свою крышку, - злость разливалась во мне, и я была рада этому чувству. Слишком устала постоянно бояться, можно для разнообразия и позлиться. Это давало мне немного сил не опустить руки. -Тебя не касается, как я жила до встречи с тобой и из какой жизни вышла, это только мое дело! Очень прошу тебя в него не лезть!
-Следи за языком, потеряшка, - он ощерился, но все же отвернулся. - Ты даже не представляешь, что твориться в этом Городе. Извини, но придется немного подправить твое радужное представление о мире. Либо принимай, либо проваливай. Это не канализация! Это служебные тоннели, большая разница, между прочим. Там даже не воняет.
Мне некуда проваливать.
-Поднимай, полезли уже.
Ребята послушно в четыре руки приподняли и отодвинули полуметровую крышку канализационного люка, который смотрел на меня черной пустотой.
-Пиф, ты первый, - велел Даган.
Пифом оказался тот парнишка лет семи, что всю дорогу тяжело дышал и иногда кашлял. Он проворно скрылся в темноте тоннеле, спускаясь ногами вперед, затем послышался всплеск воды. Какое-то время висела гробовая тишина, потом из-под земли послышалось:
-Чисто, заходите.
Мы по одному аккуратно спустились вниз, оставив морозный ветер гулять над нашими головами, гоняя по земле обрывки газет. Пиф, возглавляющий колону, включил маленький фонарь, выхвативший лучом бетонный обшарпанный коридор, уходящий далеко вперед. По стенам струилась вода, пахло сыростью и плесенью. Из одной разрухи в другую.
Я вспомнила дом, в котором мы с Алексом жили не так давно, и внутри что-то противно защемило. Места и люди меняются со скоростью кристаллов в калейдоскопе, поворот - и ты уже на другом конце мира с незнакомыми людьми. Что с ними делать - не понятно.
-Даган, а можно мне сегодня дополнительный кусочек? - спросил Пиф, шедший впереди.
-За какие заслуги?
-Я же нашел того бездомного, да и кушать хочется очень.
-Нам всем хочется, - парировал Даган. - Еды ограниченное количество, не мне тебе рассказывать. Правило номер один: ешь только тогда, когда действительно голоден.
Мой закон номер один: "Движение - это жизнь". Разные жизни - разные взгляды.
Нам приходилось выживать, но в противоположных условиях. Я выживала на улице, скитаясь между брошенными домами и ржавыми остовами машин, питаясь тем, что найду или украду в пустующих домах. Одиночество порой выедало мне душу большой ложкой, подкидывая сомнения - а не осталась ли я одна на всем белом свете? Не считая зараженных, конечно. Порой очень хотелось с кем-то пообщаться, чтобы проверить, не сошла ли я с ума.
Даган и компания выживают в городских джунглях, борясь за каждый кусок еды и воды. Здесь людей - хоть стреляй. Каждый из них - потенциальная угроза, которая висит над тобой, словно тень, и следит за каждым шагом. Дикие улицы, хищные нравы. Одна ошибка - и ты нежилец.
Я спасалась от заразных, они - от выживших. У каждого своя война.
Бетонный коридор все не кончался, я бесстрастно наблюдала за скачущим впереди кружком света от фонарика Пифа, слушая, как разлетаются эхом наши гулкие шаги. Наконец коридор повернул направо, потом налево и уперся в металлическую ржавую дверь. Где-то шумно капала вода, но в целом тут было тепло.
За дверью оказалось небольшое помещение метров шесть на шесть, служащее Дагану и ребятам местом обитания. Справа в углу лежали матрасы и остов ржавой кровати, прикрытый старыми тряпками. В центре была металлическая бочка с торчащими деревяшками, которую использовали для света или тепла. Я сама такими пользовалась, когда ушла из дома. Подобие круглого стола на кривых ножках стояло в левом углу, рядом два табурета. В дальней стене металлическая дверь, уводящая в другие бесконечные коридоры подземных лабиринтов.
То погреб, то канализация. Меня душат эти стены.
-Проходи, чувствуй себя как дома, - с сарказмом произнес Даган, дернув рубильник справа от себя.
На потолке загорелись три лампочки, наполнив помещение мягким светом. Тут было тепло и достаточно чисто для помещений подобного рода. Я была приятно удивлена, хотя всю жизнь воспринимала все, что под землей, будь то канализация, или служебные инженерные тоннели, как дно жизни. Куда теперь упала сама. Лежу и барахтаюсь в надежде, что кто-то меня вытащит.
-Здесь тепло.
-Да, над нами проходит теплотрасса, ведущая к Центру ликвидации, поэтому тут тепло и сухо, течет лишь по стенам на входе. Электричество тоже у них крадем.
-Я заметила, - я все еще стояла в проходе, не решаясь войти. -Никогда бы не подумала, что буду ночевать в здесь.
Я рассуждала сама с собой, не думая, что мне кто-то ответит, но Пиф, выключив фонарик, развернулся в мою сторону и произнес:
-Тут очень даже неплохо. Бояться нечего.
С этим я бы поспорила. Он принялся за розжиг костра в металлической бочке, но выходило это у него так себе.
-Мне сначала тоже было непривычно, после родного дома-то, - он как-то печально посмотрел на разгорающееся пламя. - А потом ничего, привык.
Я, наконец, сосчитала, сколько их всего: Даган, Пиф и еще четверо, на вид все одногодки.
-Нечего тут лирику разводить, есть давай готовь, - Даган сурово глянул на Пифа и кинул ему в руки сверток, что дала Молли. -Ты собираешься оставить нас голодными? Тогда твоя порция уйдет Рину.
-Нет, нет, я просто.
-Ты просто принимаешься за готовку.
Пиф покорно опустил голову, присел на корточки и вытащил из свертка четыре крысы.