Ну да, власть над толпой. Я кивнула.
-Они и тебя-то хотели казнить лишь для этого.
-Я знаю, - коротко согласился Алекс, и я услышала в его голосе отдаленную горечь смирения с бессмысленной смертью. -Наши поиски превратят в целое мероприятие, поэтому чем дольше мы сидим здесь, тем хуже себе делаем.
С каждой секундой шанс быть обнаруженными возрастал в геометрической прогрессии. Тот факт, что мы все еще живы, может доказывать лишь одно: нас действительно считают заразными и бояться войти в контакт. Либо половина жителей Города, которым не посчастливилось присутствовать на казни, даже не знали нас в лицо. Расклеенные листовки с ориентировками явно исправят и эту погрешность.
Еще немного обсудив детали, мы все-таки решили выдвинуться к южным воротам, несмотря на то, что может нас там ждать. Лучше попытать счастья, чем идти сразу в лапы патрульных с неоновой табличкой: "Мы здесь!"
Эта ночь, проведенная в ожидании того, что нас схватят, длилась мучительно долго, но даже полусон мне был за спасение. Я позволила себе отпустить события прошлых дней, постараться забыться хоть на секунду. Утром Алекс сказал мне, что лишь спустя почти час я перестала трястись у него на коленях. Давали знать о себе пережитые потрясения: от сожженной заживо деревни до смерти Пифа. Когда я покидала опустевший родительский дом целую вечность назад, я совсем не так представляла свое будущее.
Мы покинули дом ближе к обеду. Город встретил нас пугающей тишиной, словно все жители затаились по углам и только ждут удобного момента выскочить и напасть с ножами и дубинами наперевес. Декабрь брал свое: было морозно, но безветренно. Хорошо хоть мы не сильно отличались от жителей окраины Города, которые ходили кто в чем горазд.
Ночь отдыха пошла на пользу, хоть я и чувствовала себя все еще разбитым корытом. Порывистый ветер трепал края куртки, забираясь под одежду ледяными пальцами. Я все чаще заходилась в кашле, видимо, ночное лежание на мерзлой крыше Центра не прошло даром. В сложившейся ситуации это недоразумение в виде кашля казалось мне сущим пустяком.
Окольными путями, постоянно прячась в темных закоулках, скрываясь за мусорными баками и коробками, мы дошли до южной окраины Города. Что же тут такого страшного, что должно нас отпугнуть? Начался мелкий снег, прикрывая землю белым покрывалом. Мы остановились за двумя домами, по разным сторонам того, что когда-то было дорогой. У каждого был свой угол обзора, мне не хотелось отходить и на шаг от Алекса, но он прав, если одного из нас поймают, у второго будет шанс сбежать.
Снова бежать без оглядки, далеко вперед, где, возможно, нас ждет свобода.
-Нам нужно спрятаться в разных точках, осмотреться, прояснить для себя ситуацию, - объяснял мне Алекс, когда я отказалась разделяться.
-Нет, плохая идея.
-Ребекка, если кого-то поймают, второй может сбежать.
-Кого-то это тебя? - спросила я в лоб. - Тебя ищет весь Город, я не могу просто так отпустить тебя. На меня могут не обратить внимания, ведь главный враг сейчас - молодой сбежавший парень с черными волосами и серыми глазами.
Алекс замолчал. Меня, беглянку из Центра, должно быть, тоже ищут, но он цель номер один. Правительство должно бросить все силы, чтобы беглеца отыскать, хоть из-под земли достать. Это ставит его под больший удар, нежели меня. И честно, если его опять схватят и утащат куда-нибудь, я не гарантирую, что смогу найти его снова.
-Ребекка, у нас нет другого выхода.
Я это понимала.
-Мне просто страшно, - шепотом призналась я.
Серый склад, стоявший впереди, явно принадлежал правительству, он, конечно, не такой белый и чистый, как Центр по ликвидации, но его старались держать в приличном виде. Большие двустворчатые ворота, два фонарный столба, асфальтовая дорожка до Южных ворот с единственной дозорной вышкой. Вот наше новое испытание. Наше последнее препятствие на пути к свободе.
Пока не понятно, почему та девушка говорила, что мы сюда не сунемся. Ворота как ворота, точно такие же, как и северные. Дозорная вышка - точная копия, только одна, а не две. На ее верху, вальяжно развалившись на стуле, спал патрульный, придерживая висящий на ремне автомат.
Мы договорились сидеть в засаде полчаса, пока не выясним, с чем имеем дело, и чем эти ворота страшнее северных. Так же в наш план входило - проникнуть через них любым способом, хоть на крыльях, хоть ползком, как угодно. Назад дороги нет.
Снег, белыми пушинками падал мне на ресницы. Со стороны может показаться, что я просто бродяжка, которой негде остаться на ночь. К сожалению, здесь полно таких. Это мое прикрытие, наше прикрытие.
Когда мне начало казаться, что ничего с этими воротами вообще не произойдет, они открылись, и въехал небольшой грузовик, который вез в кузове что-то, накрытое черным брезентом. Патрульный, до этого времени спавший на своей вышке, вынужден был спуститься, чтобы открыть, а затем закрыть ворота. Из-за неудачного угла, мне не удалось ничего толком разглядеть. Склад, въехавший грузовик, патрульный - вот вся моя картина происходящего. К сожалению, ни что вез грузовик, ни что там за воротами я не увидела.
Безумное желание бросить пост и побежать к Алексу сдавило мне горло. Только не поддаваться панике, ничего же страшного не случилось. Пока что не случилось.
Грузовик задним ходом подъехал к двустворчатым воротам склада. Через несколько минут они открылись, из склада вышли рабочие в защитных костюмах и масках, можно было подумать, что Правительство хранит тут что-то сверхопасное и важное. Может, поэтому нам не стоило соваться в южные ворота?
Рабочие перебросились парой фраз с водителем, который не потрудился даже выйти из кабины, затем скрылись в темноте склада. Как я ни силилась хоть что-то разобрать, ничего не выходило. Потом они снова вышли, но уже несли что-то в руках с двух концов. Загрузили в грузовик что-то в черном непрозрачном пакете.
Что-то очень напоминающее тело человека.
36.
Господи, в этом Городе все неправильно. Все, до последней мелочи. Во мне росло безудержное желание оказаться в любом месте на тысячи километров отсюда. Я не могла оторвать глаз от того, как люди в защитных костюмах бесцеремонно закидывали мешки с телами в кузов грузовика. Патрульный вернулся к сторожевой вышке, но подниматься не стал, видимо, машина скоро поедет обратно.
За ворота. На свободу.
Дикие мысли копошились в голове, словно слизняки. Побежать за грузовиком и проскочить в ворота? Нас заметит патрульный. Опередить грузовик, выскочив первыми? Нас заметит патрульный.
Как ни крути, он нам мешает.
Остается только один выход: пробраться одновременно с грузовиком. Я осторожно выглянула из-за угла, стараясь максимально оставаться в тени дома. Алекс через дорогу руками жестикулировал мне, давая понять, что надо перехватить грузовик около ворот. И остановить. Я кивнула. После этого он скрылся за углом дома. Около склада слишком опасно: могут увидеть рабочие, около ворот тоже. У нас лишь пара секунд будет в распоряжении.
Работники закончили закидывание тел и ушли обратно на склад, закрыв за собой двери и о чем-то неспешно переговариваясь. Так обыденно, так ненормально. Это ужасно. Как можно обсуждать какие-то примитивные вещи, закидывая безжизненные тела людей? Они словно мусор выносили в перерывах между повседневными делами.
"Привет, как жена?"
Шлеп.
"Нормально, вчера праздновали день рождения дочери".
Шлеп. Шлеп.
"Хорошая у тебя девчушка растет".
Шлеп.
Неужели у них внутри ничего не шевелится? Это же люди! Там могут быть их родственники, друзья или знакомые. Алекс прав, Город - не исполнитель желаний. Я так рвалась сюда за новой жизнью, за спасением, а получила лишь разруху и гниль в умах людей. А-2 изменила нас намного сильнее, чем мы предполагали. Повезло тем, кто умер в самом начале, их миновала участь наблюдать гибель всего человечества.