Дождевые капли с силой вновь и вновь ударяются о стекло окна, словно намереваясь и вовсе выбить его из рамы. Они были подобны слёзам, будто бы само небо плакало об утрате ещё одного своего сына. Его крики — раскаты грома и вспышки молний, раз за разом вспарывающие тёмные чёрные тучи.
Около кровати, сидя на полу, замерло две фигуры. Неподвижные… словно манекены, словно куклы, немые от рождения…
Тишина… Гнетущая и мучительная… она не прекращалась вот уже 3 часа. Целых 3 часа они так сидят. Затёкшие конечности, саднящие царапины, ожоги и другие ранения, полученные в результате последней экспедиции, ничуть не мешали им. Просто… не до этого.
Из глаз сидящей на руках у мужчины девушки льются слёзы. И так уже 3 часа с перерывами в 10-15 минут. Мужчине остаётся лишь молча утешать её, гладя по голове и спине, утирая солёную влагу с мёртвенно-бледного лица, и, обнимать.
Мир перевернулся в одночасье, когда вдруг не стало ЕГО — недогиганта или же спасения человечества, называйте как хотите…
— Прости… — этот звук, хоть и тихий, будто прорезал тот скопившийся гнетущий пласт тишины, заставляя вздрогнуть девушку. Микаса подняла остекленевший взгляд на всё также смотревшего вдаль капрала и снова опустила его, возвращая на так полюбившуюся трещину в стене.
— За что? — таким же шёпотом ответила девушка.
— Если бы я только успел вовремя, Эрен был бы сейчас с нами. Вы бы вновь смеялись над глупостью Конни или вечно голодной Сашей. И… — следующие слова дались с особым трудом, — у тебя бы не было этого шрама.
Леви нежно, стараясь не причинить лишней боли, провёл рукой по окровавленной повязке на ноге девушки.
— Ты не виноват. На тебя напало 5 гигантов. К тому же я всё равно не чувствую этой физической боли.
— И всё равно причиной всех твоих слёз я считаю себя…
— Не стоит, — Микаса попыталась сделать подобие улыбки. На удивление она получилась нежной и такой… тёплой. — Я не хочу, чтобы мы прожили в печали и нескончаемых потоках слёз. Не лучше ли повествовать о великом человеке, ставшим надеждой человечеству и послужившим на его благо. О человеке, навсегда вошедшем в легенды и ставшем примером для всех людей, начиная от детей и заканчивая королём? Я хочу прожить эту жизнь, навеки сохранив эту память в себе. И… я хочу прожить её с тобой. Бок о бок. Понимаешь? Как бы я не любила своего брата, моё сердце давно отдано заносчивому, высокомерному человеку-чистоплюю, — Микаса прикоснувшись холодными кончиками пальцев к щеке капрала, вновь тепло улыбнулась.
— Как… как ты можешь улыбаться?
— Для некоторых мне жалко улыбки. Если она подарит людям надежду, я приклею свои щёки к ушам. Улыбка… она помогает… И в тяжёлой ситуации тоже… Особенно в тяжёлой ситуации…
Микаса заглянула в глаза Леви и утонула в этой серо-голубой пучине.
— Что ж. Тогда я буду улыбаться только тебе.
И он это сделал. Он всё-таки улыбнулся… Ради неё, и только для неё.
Медленно склонивши голову, Леви нежно накрыл своими губами губы Микасы. В этом поцелую были отражены все их чувства. Нежность, забота, боль от утрат и потерь. И самое важное чувство на этой пропитанной кровью земле — любовь… Медленными движениями губ он словно старался вписать в себя всё её горе и печаль. Жаль, что всё живое зависит от трёх вещей — еды, сна и кислорода…
— Знаешь, в детстве мы с Эренем и Армином читал книгу о далёком прошлом. О беззаботной жизни за стенами. Когда не было войн, не было гигантов… Не было этого животного страха. Всё что там было сказано для нас было словно сказкой, сном… Земли покрытые песчаными сугробами и ледяной материк. Тёплые и влажные леса и странные диковинные звери. Высокие горные хребты и низкие приморские равнины…
Море… я всегда мечтала его увидеть. Сидеть на берегу, слышать шум прибоя, крик птиц. Чувствовать, как прохладная солёная вода щекочет кончики пальцев ног. Всматриваться в горизонт, в прекрасный алый закат. Знать, что на самом деле этот мир прекрасен, и он не полностью утонул в крови.